Звезды - холодные игрушки
К списку книг
без пропуска отличить
несложно.
Один из морпехов на меня вообще не отреагировал, другой приветливо
улыбнулся. Мы с ним вчера поболтали в баре. Морпехов прикрывал от света
зеркальный пластиковый козырек, за спиной у каждого крутился вентилятор.
Им было не столько жарко, сколько скучно. Глазеть на взлеты-посадки,
ухмыляться знакомым, да заигрывать с редкими девушками -- вот и все
занятие...
В номере я принял холодный душ, не экономя лимитированную воду.
Вечером она мне уже не понадобится. Вытираться не стал, слабо гудящий
кондиционер все равно не разгонял духоту. Постоял у зеркала, изучая свое
лицо.
Ну да, конечно, крутым пилотом я смотрюсь только на Земле. Когда иду
по улице провинциального города... да и то, в Москве на космонавтов
особого внимания уже не обращают. "Хороший мальчик..." Вспомнив Эльзу, я
с досадой выскочил в гостиную. Хоть бы усы росли погуще! Добродушный
двадцатипятилетний теленок с соломенной шевелюрой и пухлыми щеками!
Любой пилот видел мою биографию насквозь -- ВВС, пара самостоятельных
вылетов, ускоренные астро-курсы и старой шаттл, на который жалко сажать
опытного человека.
Ну и ладно.
По большому-то счету разница между нами всеми невелика.
Я оделся, покидал в чемоданчик немногочисленные пожитки. Вышел,
прихлопнув дверь, отдал горничной на этаже ключи. Постоял, пока она
оформляла на терминале мой выезд.
Девчонка была замотанная и усталая. Персонала в космопортах вечно не
хватало. Каждый человек влетал в такую копеечку! Налог на потребляемый
воздух, налог на амортизацию почвы, налог на изменение массы планеты --
мало ли их выдумано чужими? Это не считая прямых расходов. Лучше бы
поувольняли дармоедов-морпехов, чем выматывали диспетчеров КЦ и
обслугу...
-- Щасливо долететь, -- ставя безумные ударения сказала девушка. --
Пан еще вернется?
-- Наверное.
-- Хорошо отдохнуть, пане, -- девушка вздохнула. -- Мой отпуск...
ой-ой... полгода!
Я сочувственно покачал головой.
-- Пан знае Бориса Косуху? "Аэрофлот"?
-- Нет, -- признался я. С основными конкурентами мы общались нечасто.
Вовсе не потому, конечно, что компания проводила такую политику. Просто
наши рейсы пересекались редко.
-- Веселый человек, -- сказала девушка. Вздохнула: -- Думала, все
русские пилоты веселые...
Глупо улыбнувшись я пошел к лифту. Что она этим хотела сказать? Можно
подумать, что я -- грустный человек!
Время еще было, и забежав в бар на первом этаже я выпил чашку
крепкого кофе "по-звездному" -- с корицей и имбирем. Очень полезная
штука, чтобы отбить запах пива. Здесь пилоты никогда не собирались,
как-то так повелось, что "Дональд" был нашей территорией, а бар при
гостинице оккупировали наземники. Но кофе готовили правильный.
Теперь -- врач.
Административные корпуса были недалеко. Все здесь рядом, в
космопортах на других планетах. И все-таки я успел вспотеть, пока
добежал по бетонной дорожке к аккуратненьким трехэтажным зданиям. Юркнул
в ближайшее -- между собой здания соединялись переходами из зеркального
стекла, и мучаться больше положенного не стоило. Охранник сочувственно
кивнул:
-- Жарко?
-- Жарко, -- подтвердил я.
На этом наша содержательная беседа как-то сама собой затихла. Я пошел
по коридорам к госпиталю.
Двенадцатый кабинет был открыт, доносились голоса, хохот. От души
сразу отлегло -- речь слышалась русская. Постучав по косяку я заглянул.
-- А! -- врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме
выбрался из-за стола. -- "Трансаэро"?
-- Так точно.
-- Да заходи, чего встал!
Он облапил меня, представился:
-- Костя! Просто -- Костя.
Было ему лет тридцать, а может немного побольше. Жизнерадостность и
румянец мешали понять точнее.
--