Звезды - холодные игрушки
К списку книг
космонавтам. С вопросами, "как там на звездах"... "что с нами
будет". Больная...
Я посмотрел ему в глаза. Честные глаза, просто совсем молодые. Даже
моложе и наивнее моих.
-- А может быть она одна нормальная, сержант? -- спросил я.
Кажется, он так меня и не понял... Я бросил пакеты с продуктами на
заднее сиденье, посидел с минуту, облокотившись на руль.
Верю ли я в наше будущее?
Медленно повернув голову я скользнул взглядом по толпе. Словно
камерой снял общий план, а потом, прикрыв глаза, разглядел картинку.
Верят ли эти люди в звездное будущее человечества? Нужно ли оно им,
замотанным транспортными проблемами и перебоями с теплом в квартирах,
плановыми отключеньями электроэнергии и дороговизной продуктов? Что дал
им космос -- кроме страха перед чужими мирами и вымученной гордости за
планету Земля, за ее космические корабли -- самые быстрые в Галактике...
Мотор взревел, когда я шарахнул ногой по педали. Я понесся по
Огарева, с четким желанием убраться побыстрее из города.
Лучше бы я никогда не выходил из дома.
Переделкино-Звездный-Свободный-Галактика... Прекрасный маршрут. Из уюта
старой дачи в академический покой столицы российской космонавтики, потом
-- в суету космодрома... а потом -- джамп.
Джамп! Сказочная эйфория прыжка, и невообразимо далекие миры,
недоступные даже воображению. Уж мне-то, по крайней мере, космос дал
многое.
Разве я виноват в том, что именно я сижу в кресле пилота, преодолевая
межзвездные бездны?
Под ленивым, так и не решившим, идти в полную силу или утихнуть,
дождем, я пробежал от гаража к дому. Дверь оказалась не заперта, а
прихожая -- завалена пакетами, картонными коробками, объемистыми
сумками. Судя по их количеству, к нам с месячным визитом прибыла большая
семья, или остановилась перед восхождением на пик Демократии экспедиция
альпинистов. Все вещи были мокрые, значит неведомые гости только что
прибыли.
Меньше трех часов отсутствовал, а дом как чужой стал!
Лавируя между коробками я пошел на кухню.
-- Петя?
-- Да, деда... -- привычно отозвался я.
-- Бросай припасы и поднимайся!
Что-то во мне не выдержало. То ли устал я от таких вот распоряжений
со второго этажа, то ли старушка у магазина вспомнилась... Я швырнул
пакеты на пол и стал подниматься. Только на полпути подумал, что
абсолютно не задумываясь кинул вначале пакет с мясом и ветчиной, а уже
на него -- второй, с бутылками.
Даже истерику с битьем бутылок устроить не получается!
В комнате было свежо -- видно дед недавно проветривал. Тихо играла
музыка, кто-то из композиторов итальянского барокко, то ли Корелли, то
ли Манфредини. Все довольно обычно.
Первой неожиданностью оказалось то, что дед сидел на моем месте, на
стуле. А кресло оказалось занято, и это уже было второй неожиданностью.
Там, по мужски закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина, лет
двадцати пяти. Очень серьезная, с грубоватым скуластым лицом, собранными
в чахлый хвостик волосами, в джинсах и свитере домашней вязки.
Вот что меня всегда смущает -- это некрасивые девушки.
Какую-то вину я начинаю перед ними чувствовать. "Быть некрасивой --
некрасиво..." если позволить тавтологию и рискнуть перефразировать
поэта. Нет, понятно, что манекенщицами и победителями конкурсов красоты
всем женщинам не быть. Но если молодая девушка так откровенно плюет на
собственную внешность -- кто-то в этом виноват.
И я всегда себя чувствую так, словно этот "кто-то" -- я.
-- Петя, познакомься, -- дед встал. -- Это Маша. Моя лучшая
сотрудница.
-- Много о вас слышала, -- Маша, не вставая, протянула мне руку.
Пожатие ее было крепким, товарищеским. Голос -- отрывистым и резким. --
Думаю, сработаемся.
-- Очень приятно... -- пробормотал я.
Дед кивнул мне