Тени снов
К списку книг
что-либо выяснять, -- сказал
Огарин. - С вероятностью в девяносто девять процентов я погибну при
атаке псилонцев. Просто хотелось бы знать. Понимаешь?
Мальчик облизнул губы.
-- Малыш, кто бы вы ни были, я не желаю вам зла, -- Денис шагнул к
нему. - Возможно, я наплюю на ряд законов, и позволю вам уйти из битвы.
Только объясни, кто вы такие, и что для вас, на самом деле, эта регата?
Артем явно колебался. У него не было той упрямой нацеленности, что у
сестры.
-- Точно позволите уйти?
-- Лешка, я тебя когда-нибудь обманывал? - не оборачиваясь спросил
Огарин.
-- Нет, -- быстро ответил я.
-- Уже поздно, наверное, -- Артем оглянулся, будто пытался найти
сестру. - Я не знаю... Вы обещаете, что позволите нам уйти? Я больше не
смогу, честное слово! Это ведь седьмой раз, уже седьмой раз!
Денис протянул руку, потрепал его по щеке:
-- Клянусь, малыш. Говори. Скажи правду, и эвакуируйтесь вместе со
всеми...
Он еще не закончил, когда стало ясно - что-то не так. В чем-то Огарин
ошибся. Лицо Артема исказилось брезгливой гримасой, он отступил.
-- Документы у сестры, капитан. Она ответит на все ваши вопросы.
Огарин пожевал губами, кивнул.
-- Ясно. Пшел вон, сопляк. Боишься умереть, так не бойся хотя бы
жить.
-- Я лучше тебя знаю, что такое жизнь и смерть!
На миг мне показалось, будто не мальчишка стоит перед нами, а
взрослый человек. Что-то в глазах... что-то в интонациях...
Артем повернулся и пошел прочь.
-- Знаешь, -- провожая его взглядом сказал Огарин. - Однажды на
учениях... случилось время, и нас, кадетов, повели в театр. Пьеса была
очень интересная. Мы на начало опоздали, но вроде уже стали понимать, в
чем дело... тут нас подняли, построили, и отправили обратно в лагерь.
Он достал трубку. Посмотрел на небо, усмехнулся, стал набивать табак.
-- Это ведь специально сделали. Умные были люди... очень умные.
Приучали нас к тому, что не на всякую пьесу попадешь вовремя, и не
каждую досмотришь до конца. Что в театре, что в жизни. Ладно, Лешка. Мне
пора. Держись.
Огарин вдруг сунул не раскуренную трубку в карман, крепко обнял меня,
и пошел к штабу. Через минуту над космодромом уже разнесся его голос:
-- Твою мать! Следующего, кто снимет оружие с предохранителя без
приказа - застрелю лично!
Я пожал плечами.
Странный он, все-таки, человек.
-- Ну вот... Такие дела...
Ко мне подошел Семецкий, директор нашей единственной школы.
Невысокий, узкоплечий, когда-то он казался нам великаном... как и Оля
Нонова - великаншей. Вот только Ольга и впрямь была крупной.
-- Знаешь что... -- так же меланхолично произнес Семецкий. - А
давай-ка мы с тобой выпьем? Никогда не пил со своими учениками! А теперь
- выпью!
Он достал из кармана плоскую фляжку, протянул мне.
-- Спасибо, -- я глотнул коньяка. - А что ты "Хамелеон" не надеваешь?
-- У... -- Семецкий махнул рукой. - Успею. Да и вообще... я
маленький, меня и так не заметят. Разве что ружье это...
Приподняв за ствол "Ультиматум" он помахал им над бетоном, царапая
пластиковый приклад.
-- Как ты думаешь, почему тебе, парню рослому, дали маленький
пистолет, а мне, такому невысокому - большую пушку?
-- Не знаю, -- возвращая фляжку ответил я.
-- Вот и я о том, -- вздохнул Семецкий. - Пойду я...
Волоча оружие он пошел прочь и сразу же затерялся в толпе.
И мне стало совсем нехорошо.
Я вдруг подумал, что больше никогда его не увижу.
Еще четверть часа мы протолкались около грузовика. Снаряжение уже все
получили, и ждали теперь непонятно чего.
-- Ребята, пора! - раздался, наконец, голос дядьки. - Выдвигаемся к
секретной огневой точке "гамма". Все помнят, где она нах