Тени снов
К списку книг
едь всегда в чем-то ужасны. Даже красивый и добрый
сон страшен тем, что приходится просыпаться.
Может быть, и впрямь, это все - сон?
Мы быстрым шагом шли по бескрайнему бетонному полю, прочь от
методично-жестоких псилонцев, от наших ребят, пытающихся противостоять
им.
Во сне нельзя предать, ведь правда?
Или - если ты предал во сне, значит, давно уже готов к этому наяву?
А может быть, мне все это снится? И Эн Эйко с ее дерганым братцем, и
атака псилонцев... Или, хотя бы, только атака? Сейчас я проснусь, и
окажется, что гонщики проследовали дальше, никакого "Лоредана" нет и в
помине, а мне надо покупать букетик цветов и идти к Ольге Ноновой
свататься... Отец Виталий, наверное, так истолкует мой кошмарный сон, в
котором немолодая учительница вдруг проявила себя героиней...
Нет. Это не так.
Все наяву.
Просто ожили древние страхи, воплотились в явь страшные сны.
Расплывчатые, неясные тени, которые так приятно было представить
вечером, под одеялом, отложив книжку о Смутной Войне - они вернулись.
Обрели плоть и кровь. И захотели нашей крови.
Неужели они не понимают, что прошло почти две сотни лет, что сейчас -
мир?
Не могут не понимать. Они умные, очень умные, псилонцы.
Значит, приказ, отданный сгинувшими давным-давно правителями значит
для них так много?
Или, просто-напросто, увидев, что на планете по-прежнему земное
поселение, они решили, что война была проиграна, а их раса уничтожена
подобно сакрасам? И пошли в последний, беспощадный бой, желая если не
победить, так хотя бы дорого отдать свою жизнь?
Тени. Тени из прошлого. Зажги тысячу лампад, уставь свечами храм,
выйди под солнце - они все равно приползут. Из победоносной войны, из
овеянных легендами подвигов. Как там звали пилота, протаранившего
"Лоредан"? Уже и не помню. Подвиг остался в скупых строках военных
архивов. А жертвы его подвига - приползли по месту назначения, чтобы
достойно погибнуть.
Они ведь обречены. И не могут этого не понимать.
Но когда ты лишь тень - тебе уже не больно.
-- Алексей?
Я покосился на Артема. Мальчик шел рядом со мной, его сестра - чуть
впереди.
-- Да?
-- Ты здесь всю жизнь прожил?
-- Угу.
Наверное, хочет сказать, как это скучно... Что ж, я и сам понимаю.
-- И никуда не приходилось улетать?
-- Нет.
Он как-то хмуро улыбнулся:
-- Я тебе завидую.
-- Чего?
-- Когда-то я мечтал путешествовать. Потом перестал.
-- Почему?
Артем пожал плечами:
-- Да потому, что у всех путешествий бывает конец.
-- А у тебя проблемы, верно? - осторожно спросил я.
-- Еще какие.
Теперь он больше не выглядел замкнутым. Скорее - обреченным. Будто
делал что-то по инерции, потому что надо, ни удовольствия не получая, ни
на удачу не надеясь. Так можно писать контрольную, зная, что все равно
не сдашь.
-- Ты не переживай, -- сказал я. - Уверен, выпутаетесь. Сейчас
затаимся, потом вы с Эн улетите...
Улыбка у него была хорошая. Только он ни капельки мне не поверил.
-- Не выйдет. Ты еще увидишь, правда.
Почему я его утешал?
Кто из нас сейчас больше нуждался в утешении? На моих глазах гибла
наша маленькая община. Впереди не оставалось совсем ничего. И шансы
выжить были такие смешные, что их даже сосчитать невозможно.
И все-таки мне хотелось утешать этого мальчишку, странного чужака,
так неудачно попавшего в наш маленький, тихий мирок. Будто за ним стояли
свои тени, и большая беда, чем горящая планета.
-- Ты боишься умереть? - спросил я.
-- Нет, что ты, -- без всякой рисовки ответил Артем. - Ни капельки...
Ой, кто это?
Эн, идущая впереди, остановилась, в ее руке тускло блеснул металл. Я
кинулся вперед, схват