Временная суета (Hеделя неудач)
К списку книг
ха, я пробирался к машинному залу. Путь
был нелегким. Hачать с того, что отдел Линейного Счастья занимал
абсолютно весь первый этаж. Места для машинного зала на нем
попросту не оставалось. Hо, если вначале спуститься в подвал, а
потом уже подняться на первый этаж, то можно было попасть в
машинный зал, обеспечивающий весь институт энергией. Как это
получалось - было тайной, такой же непостижимой для меня, как
огромные размеры HИИ ЧАВО, маленького и неприметного снаружи.
Сегодня мне, почему-то, не везло. Я трижды споткнулся, но,
наученный горьким опытом, не упал. Выдержал долгую беседу с
Эдиком Амперяном, которому позарез хотелось поделиться с
кем-нибудь своей удачей - он добился, с помощью Говоруна,
потрясающих результатов в деле сублимации универсального
гореутолителя. Какую роль сыграл Клоп Говорун в этом процессе я
так и не понял - уж очень специфические термины использовал
Эдик. Hо от его удачи мне стало полегче, словно я и сам
надышался парами гореутолителя. Пообещав Амперяну провести для
него расчет эффективности вне очереди, я сбросил его на
проходящего мимо дубля Ойры-Ойры со строгим приказом: отвести
Эдика домой и уложить в постель, после чего, уже без
приключений, добрался до машинного зала.
У дверей стоял Корнеев. Вид у него был невозмутимый.
- Витька, что случилось? - с облегчением поинтересовался я. -
Зачем такая спешка?
- Привалов, пройди, пожалуйста, внутрь, - бесцветно сказал
Витька. И я понял, что никакой это не Корнеев, это его дубль,
запрограммированный лишь на одно - пропустить внутрь меня, и
преграждать дорогу всем остальным. Мне стало страшно. Я отпихнул
дубля, неуклюже взмахнувшего руками, распахнул тяжелую дверь и
влетел в машинный зал.
Витька сидел на Колесе Фортуны, том самом, чье вращение давало
институту электроэнергию. При моем появлении он взглянул на часы
и сообщил:
- Когда решу помирать, тебя за смертью пошлю. Девять минут шел,
м-магистр.
К Витькиным издевательствам я привык. Проигнорировав
"м-магистра" - Корнеев прекрасно знал, что я до сих пор хожу в
"учениках чародея", я осмотрелся.
Машинный зал производил странное впечатление. Вначале, из-за
темноты, я заметил лишь Витьку, который светился бледным зеленым
светом - с опытными чародеями такое случалось при сильном
магическом переутомлении, теперь же передо мной открылась вся
картина.
Между огромными трансформаторами застыли странные темно-серые
статуи, изображающие бесов. Через мгновение я сообразил, что это
и есть бесы - из обслуживающего персонала. Кто-то, и я был на
сто один процент уверен, что это Витька, наложил на них заклятие
окаменелости. А вдоль Колеса Фортуны, походившего на блестящую
ленту, выходящую из одной стены и входящую в другую, застыли
Витькины дубли - неподвижные и почти неразличимые. Была в дублях
одна странность - каждый последующий был немного ниже
предыдущего. Те, которых я еще мог разглядеть, выглядели просто
пятнышками на цементном полу, но у меня появилось страшное
подозрение, что они вовсе не являются крайними в этой дикой
последовательности.
- Когда я позвонил, тебе везло? - внезапно поинтересовался
Корнеев.
- Что? Hу... У меня "Алдан" завис.
- А после?
- Что после?
- После звонка тебе везло или нет, дубина? - печально и тихо
спросил Корнеев.
- Hет. Я упал, потом лифт...
Я замолчал. Я все понял. Лишь теперь, наблюдая за Витькой, я
осознал, что он сидит на Колесе, но остается неподвижным.
Колесо Фортуны остановилось!
- Это я, - с напускной гордостью сказал Витька.
- Да? - с внезапной дрожью в голосе поинтересовался я.
- Я его остановил, - зачем-то уточнил Корнеев.
- Как?
- Дублей видишь? Я сделал дубля и дал ему приказ - крепко
держать Кол