Искатели неба - 2
К списку книг
веру. Но ведь не помешала ему вера убивать! Так зачем искушать людей новыми чудесами?
И мой собеседник опять рассмеялся.
- В твоих советах не было надобности, - сказал я тогда. - Маркус и без того собирается дать каждому богатство, объединить все страны под своей рукой, доказать, что владеет Изначальным Словом. Он сам так решил.
- Что ж, - с иронией ответил ночной гость. - Тогда в моей помощи и впрямь нет нужды.
* * *
- И все-таки кто ты? - спросил я.
- Незваный гость, имеющий обыкновение давать советы. Я вновь ждал смешка, но его не последовало.
- Тогда, быть может... - Я запнулся на миг. Кем бы ни был мой собеседник, как бы ни тяготило само его присутствие... но... - Может быть, ты присоединишься к нам?
Кажется, впервые за все время беседы он опешил. И в голосе, до того неизменно доброжелательном, появилась едкая ирония:
- Ты говоришь это серьезно, Ильмар? Мне чудится, что я был тебе чем-то неприятен.
- Все мы не ангелы, - сказал я, пожимая плечами. - Но если ты тоже хочешь прийти к Богу - нам по пути.
Он молчал очень долго. Потом засмеялся - будто захлебывался.
- Может быть, мне даже жаль, что я отклоню это предложение. Может быть.
В первый раз за весь разговор его смех вызвал у меня не дрожь, а смущенную жалость.
- Но... - начал я.
Налетел порыв холодного ветра, и, видно, прорвался под стеклянный колпак фонаря - фитиль замерцал и погас. Мой собеседник поднялся - тяжело, словно старик.
- Мне пора, вор. Наша беседа была любопытной. Пускай и не слишком плодотворной.
- Постой. - Я тоже встал. - Куда ты так спешишь?
Но он уже сделал шаг в темноту, а света звезд было слишком мало. Лишь веял холодный ветер, будто проснувшись от тяжкого сна.
- Ну как угодно, - сказал я. И понял, что уже различаю очертания фонарного столба, ограду, гостиницу. Светало стремительно и неудержимо. Опершись о столб - ноги, конечно же, затекли, я с изумлением огляделся. Понятное дело, пока фонарь горел, его свет забивал начинавший рассвет.
И все-таки не припомню, чтобы утро наступало так быстро!
Засеребрился купол храма, порозовели верхушки деревьев. Блеснула вода в грязном ручейке, что тек вдоль поля, Вдали на дороге показалась телега, катящая к селу, в каком-то дворе звонко пропел первый петух. Нервно брехали чем-то взбудораженные собаки, и уже доносился из ближайшего двора голос хозяина, ничего хорошего псу не сулящий, А моего собеседника уже и след простыл. То ли он притворил за собой ворота, то ли сиганул через забор... На всякий случай я подошел к ограде, посмотрел вокруг. Нет никого, никаких затаившихся янычар, никаких любителей давать советы.
Может, все-таки он был не из османской тайной стражи?
Тогда кто?
- Эй!
Я обернулся - из-за гостиницы вышел паренек-османец с дубинкой на поясе.
На меня он смотрел очень неодобрительно. И, похоже, подозревал в нечистоплотности:
- Эй, нельзя тут! Туда иди, отхожий место там!
Дрых небось в кустах, вместо того чтобы караулить. А теперь выделывается.
Смешной парень.
- Я на рассвет смотрю, - сказал я добродушно. И невольно начал коверкать язык, как это водится в разговоре с чужаками. - Рассвет смотреть, утро скоро!
- Рассвет смотреть, а отхожий место - там! - все-таки уточнил паренек и зашагал дальше. С таким видом, будто честно караулил всю ночь.
Глава вторая, в которой мы строим неспешные планы, но нас просят поторопиться
Дороги в Османской империи похуже державных. Дилижанс потряхивало, бросало из стороны в сторону, так что ни есть-пить, ни книгу почитать, ни в карты сыграть не было никакой возможности. Только и оставалось, что разговаривать, поглядывая в оконце.
Ехали мы теперь первым классом, в отдельной кабине, со своей лампой, двумя мягкими диванами и двумя гамаками и даже маленьким лючком в полу для неотложных нужд. А поговорить нам было о чем.
В истории Жана и Йенса ничего интригующего не было. До Аквиникума добрались они без всяких