Искатели неба - 2
К списку книг
- О! Йене! - радостно завопил Пьер. То ли он был глуховат, то ли просто предпочитал орать, а не разговаривать. - Ты рано, Йене! Еще не готова похлебка!
- Да мы не за похлебкой, брат... - виновато сказал Йене. Посмотрел на меня, спросил:
- Голос запомнил? Я кивнул. Йене резко развернулся и огрел Пьера кулаком по лбу.
- Ой-ля-ля... - грустно сказал повар и рухнул на пол. Я от удивления головой затряс, словно сам по ней получил. Никогда такого не видел, чтобы сраженный тяжелым ударом человек успевал что-то членораздельное сказать. Это разве что в пьесах герои успевают и Искупителю взмолиться, и проклятие выкрикнуть, и что-нибудь нравоучительное пискнуть. А в настоящей жизни - шиш!
Разве что обрывок бранного слова вместе с соображением вылетит...
- Крепкий... - Йене тоже был удивлен. - Ой-ля-ля, крепкий...
Объяснять мне ничего не требовалось. Вдвоем мы быстро стянули с Пьера рясу, передник, колпак. Затушили плиту - не то погаснет огонь, и отравится галлиец газом. Связали Пьеру руки и ноги.
- Рот можно не затыкать, - решил Йене. - Все равно никто воплей не услышит. А он вечно гнусавит, нос у него плохо дышит, может задохнуться от кляпа.
Закончив переодеваться, я спросил:
- Похож?
Йене с сомнением смотрел на меня. Покачал головой:
- Нет. Разве что для того, кто Пьера один раз видел, да и то в темноте.
Я сдвинул колпак на затылок. Взял поварской нож, обрезал со лба слишком длинные волосы, чтобы хоть чуток короткую стрижку монашескую напоминали.
Сказал:
- Ты рано, Йене!
Закусив губу, надсмотрщик взирал на меня. Пожал плечами:
- Голос похож... Не знаю. Пьера перевели к нам недавно, в наказание. Может быть, и не узнают.
- На вся воля Сестры и Искупителя. Знаешь... давай-ка еще...
Я снял с плиты кипящую там кастрюльку. Понюхал. Гадостный супчик, но не совсем уж мерзкий.
- Где здесь помойное ведро? - выплескивая половину кастрюли в медный котел с тушащейся капустой, спросил я.
- Вот...
- Лей доверху.
Сморщившись от отвращения. Йене поднял крепкое дубовое ведерко и щедро плеснул в котелок. Вышло замечательно! От одного вида этого супчика - с картофельной шелухой, луковыми шкурками, какими-то совсем уж безнадежными обрезками мяса и жил, подозрительного вида лохмотьями чего-то совсем странного - блевать хотелось.
- Господи, пару раз он что-то такое и подавал... - прошептал Йене.
- Пойдешь впереди, - велел я. - Ну и ругайся...
- Понятно.
Едва мы вышли в основной коридор, как Йене возвысил голос:
- Это еда? Это суп? Свинья не станет есть такие помои!
- Ой-ля-ля! - воскликнул я. Уж очень запомнился мне прощальный выкрик Пьера. - Это суп! Это галлийский луковый суп! Вкусно!
- Вкусно? Попробуй сам! Съешь при мне тарелку этого супа! - ревел Йене. - Даже арестантов нельзя кормить помоями! А ты сварил это для нас! Для своих братьев! Никто не будет такое есть!
- Это можно есть! - отбивался я. То ли в образ вошел, то ли азарт охватил, но мне и впрямь хотелось переспорить Йенса. - Горячий суп! В Галлии все едят такой суп!
- Никто не станет это есть! Тут помои! - Йене потряс котелком, выплескивая горячую жижу на пол. - Пусть брат Луиджи посмотрит на это!
В яростной перепалке мы и дошли до второго поста. Это тоже была ниша в стене коридора, но внушительная ниша, и там стояло два ярких ацетиленовых фонаря. Пятеро монахов зачарованно взирали на наше маленькое шествие.
- Посмотрите, что он сварил! Душегуб! - яростно закричал Йене, брякая котелок на стол перед охраной.
- Спаси Сестра, - прошептал один из монахов, складывая руки лодочкой. - Какой кошмар...
Кто-то, самый любопытный, наклонился к кастрюле. Йене поднял ее, почти утыкая монаху в нос. Уж не знаю, что он там узрел, но лицо его позеленело, он схватился за горло и бросился вон - в маленькую дверку в нише.
- Я хочу, чтобы брат Луиджи увидел это! - крикнул Йене. - И пусть Пьер сам съест свои помои!
Сообразив, что з