Искатели неба - 2
К списку книг
гого пьянчугу поджидать.
А мы, завалившись в комнату, попадали на кровати и уснули. Йене еще порывался спеть песенку о богобоязненной девчонке, которую в монастырь не приняли, но свою любовь к Церкви она щедро, как Сестра заповедала, дарила святым братьям. Припев у песенки был такой веселый, что даже мне показался фривольным. Проорав очередной куплет, Йене затих, будто патефон с лопнувшей пружиной, и мгновенно заснул.
Глава четвертая, в которой мы слушаем слова о любви, а говорим о ненависти
Где-то в глубине души я боялся, что домик барона Жана, отставного лекаря Дома, встретит нас свежим пепелищем. Или заколоченными окнами и дверями - если Стража прозналась, что старик помог мне в поисках Ильмара.
Но нет, хранила Сестра дряхлого вольнодумца! Домик по-прежнему выглядел мирным, уютным и жилым. Покачивал ветер занавески в открытых окнах, на берегу речушки я приметил наполовину вытащенную лодку - прямо с веслами беззаботно оставленную.
- Может, и повезло нам... - прошептал я. - Как думаешь, Йене?
Бывший надзиратель уныло кивнул. Вид у него был потрепанный - хоть и в Урбисе ему винцо перепадало, но вчерашняя попойка оказалась для Йенса тяжела.
- Давай подберемся тихонько к окнам, послушаем, - сказал я. - Мало ли... вдруг там засада..
- Откуда? - удивился Йене. - Ты что, всегда такой подозрительный, Ильмар?
- Обычно - да. Потому и дожил до своих лет. Пошли... Пригибаясь, мы побежали по лугу, заросшему высокой, в пояс, травой. Вроде бы в окна никто не глядел и увидеть нас не могли.
Постояв немного у угла дома, мы перевели дыхание и тихо, совсем уж скрючившись, подобрались к одному из окон, приоткрытому немного. И тут же услышали голос. Я насторожился - голос был старческий, но никак на скрипучий и резкий, как у барона Жана Багдадского. Сильный голос и мягкий одновременно.
- Ты не прав, друг мой. Любовь - не жемчужное зерно, скрывающееся на морском дне среди тысяч пустых раковин. И не родник в пустыне, что поит крошечный оазис, и в любой миг может исчезнуть под барханами. Мы живем в мире, полном любви! Но люди ищут любовь, подобно тому, как ищут жемчуг на морском дне - задыхаясь, губя бесчисленные бесплодные раковины, навсегда исчезая под волнами. А если находят - считают себя прикованными к любви, как умирающий от жажды путник, что набрел на оазис - и боится сделать от него хотя бы шаг. Им кажется, они нашли жемчужину, и они сжимают любовь мертвой хваткой, подобно жемчугу, который умирает без тепла рук! Им кажется, они нашли родник среди песка, и они проводят дни и ночи на страже, разгребают дюны и закрывают родник своим телом от самого маленького ветерка! Им кажется, что стоит отвести взгляд - жемчуг исчезнет в чужом кармане, родник засыплет песком, и они вновь окажутся в одиночестве... А любовь больше всего не любит бдительного взгляда. Ты можешь посадить розу в своем саду и чахнуть над ней, отгоняя гусениц и прикрывая от дождика. И роза станет расти для тебя одного, но стоит лишь сделать шаг в сторону - и она умрет!
Я заслушался. А вот Жан Багдадский - нет. Я услышал знакомый надтреснутый смешок и язвительный голос:
- Что ни говори, ты настоящий поэт. Но почему-то, когда в прошлом году я посадил десяток роз и оставил их без пригляда, они засохли к середине лета.
Неведомый собеседник лекаря не смутился.
- О да. Без присмотра - рассыплется пылью жемчуг, засохнет цветок и умрет любовь. В том-то и вся разница, что ты делаешь - надзираешь или ухаживаешь. Наш мир полон любви, а мы деремся за нее, как будто любви может не хватить на всех.
Не хватить - хотя ее нужно всего лишь найти. Всего лишь увидеть! Однажды я встретил человека, который сумел это. Вначале улыбка не сходила с его лица. Он словно стал хранителем забытой тайны, он был одухотворен случившимся. Каждый, кто оказывался рядом, будто слышал далекую и прекрасную мелодию. Но ему не хватило веры в себя и свою любовь. Улыбка исчезла...
Послышалось негромкое бульканье.
- Благодарю, - на миг ме