Искатели неба - 2
К списку книг
- повторил Жан и обвел нас высокомерным взглядом - кто дерзнет поспорить? Никто не дерзнул. - И себя я знаю получше, чем любого больного. Жить мне, милый Антуан, остался год. Позволит Сестра - два. Не больше. И цепляться мне в этой жизни не за что и не за кого. Я когда-то заварил всю эту историю...
- Это еще как? - нервно спросил Йене. В обществе Жана он явно чувствовал себя не в своей тарелке, а перспектива путешествовать с ним вместе повергала его в трепет.
- Я Маркусу помог на свет появиться, - разъяснил Жан. - Возможно, будь другой лекарь к подруге Владетеля приставлен, не пришлось бы нам тут сидеть.
Так что посмотреть, чем история кончится, я должен. Сколько успею.
Глава пятая, в которой я толкую притчу о бесплодной смоковнице, но последующий диспут совсем уж неописуем
Трудное дело - быть примерным сыном при старом и капризном отце.
- Где моя грелка? - воскликнул Антуан. - Исаия, ты хочешь моей смерти!
Исаия!
- Я спешу, отец, - потряхивая накладными пейсами, воскликнул я. - Отец, вот твоя грелка!
Заворочавшись в кресле, Антуан величаво приподнял босые ноги. Я подсунул под них здоровенную деревянную грелку, которую самолично наполнил кипятком.
Антуан довольно закряхтел.
Иудей из него вышел великолепный. Лучше, чем из меня, пожалуй.
Просвещенный, верующий в свою веру, но Искупителя и Сестру, как положено жителю Державы, уважающий; хитрый, но законопослушный иудейский купец. Старый, но еще цепкий до жизни. Неимоверно ворчливый, придирчивый, бережливый к деньгам и азартный к еде. Думаю, многие постояльцы, поглядев на нас, преисполнились жалости ко мне - здоровому мужику, что вынужден бегать вокруг старого папаши, выполняя все его бесчисленные капризы.
- Исаия... - Антуан снизошел до того, чтобы посмотреть на меня. - Сходи к повару, погляди на курочку...
От очередного визита на кухню меня избавило появление поваренка.
Отваренная с имбирем, а потом зажаренная с медовой подливкой курица золотилась на блюде, окруженная ломтиками репки и горкой картошки.
Антуан заерзал в кресле. Я воспользовался паузой, чтобы отойти в сторонку и присесть за общий стол среди пассажиров второго класса. Наш дилижанс остановился на ночь на постоялом дворе - то ли дорога здесь, вблизи от бандитского края, Швейцарии, слыла небезопасной, то ли просто кучера утомились.
- Гляжу, жид, он тебя весь вечер тиранит, - с сочувствием сказал усатый плотный мужик, методично надирающийся пивом. - На... глотни.
Он подвинул ко мне уже заказанную, но еще нетронутую кружку. Секунду я размышлял, стоит ли обижаться на "жида", и решил, что не стоит. Во-первых, настоящий иудей стерпел бы, а во-вторых, обижать меня не собирались - судя по акценту, сердобольный любитель пива был откуда-то из Богемии, там иудеев называют жидами, не вкладывая в слово ничего обидного.
- Спасибо, добрый человек, - сказал я, принимая кружку.
Пиво было крепким, темным, подогретым по случаю холодной погоды. За маленькими оконцами в полутьме уже кружили первые снежинки.
- Неужто отец? - спросил богемец с интересом.
- Папочка, - с должной почтительностью ответил я. - Он прихворнул в дороге, вот и... немножко нервничает. Против удивления, богемец не стал насмехаться:
- Родителей надо уважать, это верно. Все такими будем... не приведи Сестра. Как тебя там... Исаия?
- Да, уважаемый.
- Пивичко. - Он протянул мне крепкую руку. На ладони не хватало двух пальцев, и он тут же разъяснил:
- Сапером я был. В преторианских частях служил Державе. Как-то потерял...
- Вражьей миной?
- Нет... по дурости. - Пивичко поморщился. - Пошутить решили, заложили заряд под дом с гулящими девками. Небольшой... чтоб тряхнуло. Наш командир там как раз развлекался и по этому случаю нас всех взашей выгнал.
- И взрывом пальцы оторвало? - продолжал я расспрос.
- Если б взрывом... - Пивичко поморщился. - Мечом отсек. Обделался он с перепугу, в самый интересный момент. Так что о