Прозрачные витражи
К списку книг
дает возможности
удовлетворить основной инстинкт. Интересно, как это сделано? Мне
представляется, как хакер Стеков пытается приобнять "стандартную жену
стандартного программиста", а та в ответ тает в воздухе... или
превращается в зловонную зеленую жабу.
И все-таки реакция неправильная. Недостаточно сильная. Женщина,
появившаяся на зоне - это событие, это праздник на несколько недель.
Здесь же изрядная часть заключенных не реагирует вовсе, остальные же -
будто по привычке, по инерции, пытаясь завести сами себя... А я ведь не
в теле угрюмой инспекторши, я в теле "Ксении" - очень даже заводной
особы.
- Проблем с ними немного? - спрашиваю охранника, кивая на площадку
для прогулок.
- Они спокойные, - соглашается охранник.
Словно в подтверждение его слов до меня доносится чья-то восхищенная
реплика: "Нет, ты глянь, как попкой крутит! Гадом буду, тактовая не
меньше тысячи, а канал - оптоволокно!"
Я даже спотыкаюсь.
Обидно!
"Ксения" такая пластичная из-за хорошего дизайна, а вовсе не из-за
мощной машины!
Коридорами тюрьмы, уже укрывшись от взглядов заключенных, мы идем к
кабинету Томилина. Я отсчитываю пятое от входа окно - на нем сидит один
из моих жучков...
Сидел.
Окно чисто вымыто. Прямо-таки демонстративно вымыто, а для идиотов на
узком подоконнике оставлена баночка "Лозинского". Как там гласит
рекламный слоган? "Убивает даже неизвестные вирусы!"
Понятно. Товарищ подполковник решил сделать тонкий намек.
Но когда я вхожу в его кабинет, оставляя охранника в коридоре, мое
мнение о тонкости намеков меняется.
На столе Томилина, рядом с телефонами, клавиатурой и дисплеем,
бумагами, парой фотографий в рамочках, появился совершенно неуместный
предмет.
Горшочек с геранью.
- Доброе утро, Карина!
Томилин - само радушие. Встает навстречу, галантно подвигает стул.
- Кофе?
- Краснодарский? - не удерживаюсь я от иронии. Но выходит жалко и
неубедительно. Никак не могу отвести взгляд от герани.
...А смеется Томилин хорошо. Добродушно, словно бы приглашая
присоединиться к его веселью. Людей, умеющих так смеяться, очень любят в
компаниях - они любую неприятность превращают в забавное приключение.
- Нет, Карина. Самый заурядный бразильский. Растворимый порошок.
- Спасибо, с удовольствием, - соглашаюсь я.
Надо сохранять лицо. Надо продолжать играть. Надо отдать инициативу.
Это не шахматы, и не крестики-нолики. Тот, кто делает ход первым,
проигрывает чаще.
- В этом теле вы мне нравитесь гораздо больше, - замечает Томилин
мимоходом. Поднимает трубку телефона, командует: - Два кофе!
И застывает, устремив на меня любопытствующий взгляд.
- Я хотела бы еще раз пройти по тюрьме, - говорю я неожиданно даже
для себя. Ну что мне искать?
- Давайте-давайте, - не спорит Томилин. - Если можно, то постарайтесь
закончить к двум часам дня, Карина.
Светская беседа. Будто я могу пренебречь приказом, пусть и
оформленным столь любезно.
- Конечно, - я киваю. - Какие-то планы?
- Да. Первый сеанс катарсиса, - Томилин досадливо машет рукой. -
Хотели несколько позже, но... обстоятельства заставляют торопиться.
Слишком много ретроградов... вы же понимаете, Карина?
Я понимаю, конечно же понимаю...
И смотрю на герань.
- Карина, вы любите цветы?
- Угу. Кроме герани.
- Почему так? - подполковник искренне огорчен. - А вот мне герань
нравится, Карина.
Он повторяет мое имя так упорно, что приходится ответить тем же.
- Аркадий, а вам никогда не казалось, что держать преступников в
глубине - непредсказуемо опасно? - спрашиваю я.
- Мы ведь уже обсуждали...
- Я не о том. Никто не знает до конца, как действует дип-программа.
Никто не понимает, что же все-таки такое глубина. Что