Прозрачные витражи
К списку книг
пяти наиболее популярных конфессий.
Однако, есть и решающее отличие нашей тюрьмы от обычной. Каждый
заключенный имеет собственное автономное пространство, как его
неофициально называют - "внутреннюю Монголию". В каждом конкретном
случае это пространство создается индивидуально, квалифицированными
специалистами. Посещение вну... автономного пространства или же "зоны
катарсиса" - это уже официальный термин, служит перевоспитанию
преступника. Могу заметить, что случаи отказа от этой терапии крайне
редки. Позвольте...
- Это не слишком бесцеремонно? - спрашиваю я.
И Томилин ощутимо меняется в лице:
- За находящимися в зоне катарсиса ведется непрерывное наблюдение.
Они знают, что в любой момент надзиратель может прервать сеанс.
Пройдемте.
Может быть он начинал с патрульно-постовой службы?
Вслед за Томилиным я отдергиваю занавеску и вхожу в зону чужого
катарсиса. В чью-то внутреннюю Монголию.
А это и впрямь похоже на монгольскую степь!
Нет, я там не бывала. Даже через глубину. Но в моем представлении она
так и выглядит: бескрайняя равнина до самого горизонта, каменистая земля
с сухими стебельками высушенной злым солнцем травы, пыльный ветер,
безоблачное небо. Очень жарко.
- Т-с! - упреждает мой вопрос Томилин. - Вон там.
И впрямь, метрах в ста от входа - полощущегося прямо в воздухе серого
полотнища, сидит на корточках человек. Мы приближаемся и человек
оказывается тщедушным, с жиденькими волосами и нездоровой бледной кожей
типом.
Перед ним сидит на земле крошечная рыжая лисичка - фенек.
Можно подумать, что они медитируют, глядя друг на друга. Но в отличии
от человека лисичка нас видит. И когда мы подходим совсем близко -
разворачивается и обращается в бегство.
Человек горестно вскрикивает, и лишь потом оборачивается.
Лицо у него тоже самое обычное. С таким лицом трудно назначать
девушкам свидания - не узнают, не выделят из толпы.
- Заключенный Геннадий Казаков, осужден районным судом города... -
вскакивая и закладывая руки за голову начинает он вытверженную назубок
формулу.
А статья у него плохая. Умышленное убийство при отягчающих
обстоятельствах.
- Я особый инспектор Управления по Надзору за исправительными
заведениями, - говорю я. - Есть ли у вас жалобы на условия содержания?
- Жалоб нет, - быстро отвечает осужденный.
Во взгляде его не страх, и даже не злость к тюремщикам. Раздражение!
Самое настоящее раздражение человека, оторванного от очень важного дела
ради какой-то ерунды. Больше ничего во взгляде нет.
- Пойдемте, - говорю я Томилину.
И мы оставляем Казакова в его внутренней Монголии. Подполковник
начинает говорить, едва мы выходим в обычную камеру.
- Это один из простейших, но на мой взгляд - изящный вариант зоны
катарсиса. У заключенного есть выход в пустыню. Пустыня безгранична, но
замкнута - попытавшись уйти он вернется к прежнему месту. В пустыне
обитает одна-единственная лисичка. Терпением и мягкостью заключенный
может ее приручить. За последний год наш подопечный добился определенных
успехов.
- Очень трогательно, - морщусь я. Постукиваю туфли каблуком о каблук
- на пол сыпется мелкий сухой песок. - Хотя заключенный Казаков не
очень-то похож на Маленького Принца. А что будет дальше?
- Когда он приручит лисичку, то сможет принести ее в камеру. Она
станет совсем ручной, будет спать у него в ногах, бегать между камерами
с записками... даже немножко понимать его речь, - Томилин чем-то
недоволен, но рассказывает все-таки с увлечением.
- А потом?
- Вы догадливы, Карина. Потом фенек умрет. Он найдет ее в пустыне,
дня через три после того, как лисичка перестанет приходить в камеру. И
будет непонятно, то ли она умерла своей смертью, то ли кем-то убита.
Останавливаюсь. То ли от уверенного