Прозрачные витражи
К списку книг
рю на Томилина с удивлением. Вот уж не ожидала, что он слушает
Энию! Такие как он должны слушать музыку раз в год. На концерте в честь
дня милиции.
- Но мы, все-таки, не сдаемся, - со скромной гордостью говорит
Томилин.
Мы идем по лестнице, Томилин легонько толкает каждую дверь. Наконец
одна поддается.
Входим.
Квартира. Как принято говорить - чистенько. Даже слишком уж
аккуратно, учитывая доносящиеся детские голоса.
- Это квартира обычного российского программиста, - торжественно
говорит Томилин, понижая голос. - Зовут его Алексей, жена - Катерина,
дочь - Диана, сын - Артем. Имена, возраст, характер - все составлено на
основе большой репрезентативной выборки. Это абсолютно стандартный
программист.
У меня в груди шевелится смешок. Но я молчу, киваю.
- Алексей работает в фирме "Седьмой проект", занимающейся выпуском и
локализацией игровых программ, - продолжает подполковник. - Но хакеры
взломали сервер, и украли новейшую игру, над которой программисты
работали пять лет. Игра вышла на пиратских дисках, фирма на грани
банкротства.
Вслед за Томилиным иду в гостиную. Мысли по поводу игры, которую
делают пять лет, держу при себе.
А вот и наш программист. Он тощ, очкаст и небрит. Сидит на табуретке
перед компьютером, на мониторе - строчки машинного кода. Судя по
поведению Томилина, нас Алексей не видит. Впрочем, он и без того занят -
положив руку на плечо конопатого мальчика что-то втолковывает ему:
- Я понимаю, сынок. Мы обещали тебе велосипед, но нам с мамой сейчас
очень трудно. У нас украли игру, которую мы так долго делали, и зарплату
не платят.
- Но у всех ребят есть велосипеды... - горько отвечает ребенок.
- Ты ведь уже большой, и сам должен понимать, - серьезно отвечает
стандартный российский программист. - Давай договорился, что к Новому
Году мы подарим тебе коньки?
Главное - не смеяться. Выйду из образа. Да и нехорошо - как-никак у
ребенка горе!
- Хорошо, папа, - соглашается стандартный ребенок российского
программиста. - Давай я помогу тебе отлаживать программу? И ты быстрее
сделаешь новую игру.
- Давай, сынок. Если ее не украдут, то мы подарим тебе велосипед!
- Примерно такая вот психодрама, - шепчет мне на ухо Томилин. -
Шоковая терапия.
Невесть отчего, но я вдруг вспоминаю старый-престарый фильм, еще
коммунистических времен. Там действие происходило в пионерлагере, на
сцене дети пели песню "На пыльных тропинках далеких планет..." А
директор пионерлагеря, склонившись к важному гостю, шепнул...
- Эту песню Гагарин пел в космосе! - произношу я вслух.
Непроизвольно. Само с языка слетело, честное слово!
И вдруг лицо Томилина едва заметно меняется. Вспыхивает и гаснет
улыбка.
Вовсе ты не так прост, товарищ подполковник!
Но обдумывать это некогда. Я заговорила слишком громко - и из
повернутого к нам спинкой кресла раздается досадливое кряхтение. Кресло
жалобно скрипит (и почему несчастный стандартный программист мучается на
табуретке, когда есть другая мебель?). Над спинкой появляется сверкающая
лысина. Потом - широкие плечи.
- О-хо-хо... - вздыхает обладатель лысины, разворачиваясь.
Ну и шкаф!
Хакер вовсе не так толст и приземист, как мне показалось. Он просто
широк. Тюремная роба на нем едва сходится, видна волосатая грудь.
- Заключенный Антон Стеков, - с вальяжной небрежностью, хотя и без
заминки, закладывая руки за голову, говорит хакер. - Осужден...
- Осуждён, - внезапно поправляет его Томилин.
- Осуждён, осуждён, - соглашается хакер. - По статье двести семьдесят
два, часть первая УК России...
На носу хакера - очки в тоненькой, интеллигентской оправе. То ли
линзы очень сильные, то ли он от природы пучеглаз.
Пока хакер отчитывается, пытаюсь понять, чем же он занимался. Неужели