Запах свободы
К списку книг
угадывалась под
ногами поверхность дорожки, да и то из-за вмурованной светоотражающей
крошки. И тишина - лишь шлепает босыми ногами Игорь, и подошвы моих
кроссовок тихонько наигрывают "Пора в путь-дорогу..." Отключить, что
ли, достала уже эта музыка...
- Откуда знаешь, куда мы идем? - спросил, наконец, Игорь. - Бывал
тут раньше?
- Первый раз. Морем пахнет, - объяснил я. - И озон - как от
зарядной станции. На берегу скорее лодочная станция, чем автостоянка,
верно?
- Ничего не чувствую, - старательно принюхавшись, сообщил Игорь. -
Ну и нюх у тебя... как у индейца. Чингачгук...
- Михаил. Просто - я мутант.
- А, понял. Если еще подеремся, я тебя не буду бить по носу, -
после короткой паузы пообещал Игорь.
Я против воли усмехнулся. Бей, не бей, это ничего не изменит, на
самом-то деле. У меня рецепторы запаха не только в носу. Но сама
реакция мне понравилась. Я уже давно привык, что половина ребят, как
только узнают, что я мутант, не хотят дальше общаться. Говорить этого
я не стал, а повторил:
- Так зачем мы идем на пристань? Ты что, утопить меня хочешь? Так
я хорошо плаваю, учти.
- Псих! - неожиданно резко огрызнулся Игорь. - Я там живу...
Несколько секунд он молчал, потом добавил:
- Не шути так, Мишка. Меня однажды топили. Это очень неприятно.
Пока я пролистывал телефонный справочник, Игорь возился на кухне.
Он готовил яичницу, причем не из порошка или брикета, а настоящую, из
яиц. В маленькой кофеварке варился кофе - тоже настоящий, из только
что смолотых зерен. От еды я решил не отказываться, вот уже неделю,
как приходилось жрать только синтетику.
- Что ты там ищешь, Чингачгук? - поинтересовался Игорь, пытаясь
одной рукой разбить яйцо над сковородкой, а другой - достать чашки из
шкафа над мойкой. Мебель на кухне была обычная, на взрослого. Значит,
муниципальная квартира, и живет в ней Игорь недавно.
- Ну... мало ли.
Краем глаза и поглядывал на него, уж очень забавно Игорь выглядел
при свете. Прическа у него оказалась из семи разноцветных гребней. В
левом ухе серьга, на груди старый автоматный патрон на цепочке.
- В гостиницах остались только платные места, учти. А с работой...
- Игорь презрительно хмыкнул и не закончил фразы. Зато доброжелательно
предложил: - Можешь пожить у меня. Я вот работаю, потому что хочу
нормально поесть и купить хорошую одежду.
- Сейчас ты в ней нуждаешься, - не удержался я.
- Ага, - Игорь победоносно закончил сражение с яичницей и принялся
разливать кофе. - Я на югах болтался, там и в шортах жарко. А носить
бесплатную синтетику не собираюсь... Живи у меня, Мишка.
- Все равно я хочу найти работу, - упрямо повторил я. - Без денег
неуютно.
- Совсем пустой?
Пожав плечами, я полез в карман, выгреб горсть монеток и несколько
бумажек, положил на стол среди хлебных крошек и яичной скорлупы.
Большей частью это были обычные монеты, которые есть у любого
мальчишки, считающего себя нумизматом: советские гривенники,
американские центы, монгольская алюминиевая мелочь, российские
копейки. Но были и редкости - казахский тенге с портретом какого-то
президента, в начале века изъятый из обращения и почти весь
уничтоженный, уральские четыре рубля - единственная в мире монета
такого странного номинала, полная серия "поляничек" - денег
московского княжества.
Игорь сразу же завладел "поляничками", запаянными в прочный
пластик. Завистливо оглядел и сказал:
- Тоже их собирал. У меня одной не было, где Петр Первый с
подзорной трубой, она же самая редкая... Баксов двадцать за них дадут.
Да еще десятку за четырехрублевку и тенге, и пару за остальное.