Фугу в мундире
К списку книг
дной точки нельзя
увидеть сразу все девять камней. Это главное.
Он пошел к машине.
- Перекур! - радостно объявил Валера, едва шеф уехал. - Работы здесь
на час от силы. А Саканиси-сан только вечером придет проверять.
- Может, сделаем вначале? - спросил я.
- Фигня... Отдыхай.
Валера задымил, а я задумчиво побрел по саду. Красиво получается... Я
чихнул и полез в карман. Увы, запас одноразовых бумажных платков кончился.
И где я ухитрился простыть? Надо было взять обычный матерчатый платок,
хоть японцы их и не любят. Им помотай как следует в воздухе - и сморкайся
дальше...
На щебенке валялись какие-то белые лоскутки. Непорядок, зато мне на
руку. Я подобрал их и с удовольствием очистил нос. Вернулся к Валерке. Тот
посмотрел на лоскутки в моей руке с каким-то невыразимым ужасом.
- Ты где их взял?
- В саду валялись.
- Ты место, где их брал, помнишь?
- Нет... А что?
- Ими же Арана-сан отметил, куда камни ставить! Дундук! Козел! Что
делать будем?
- Отсюда видно? - заорал Валера. Он сидел скорчившись в три погибели,
изображая восьмой камень Сада. - Все девять?
- Если тебя считать за камень, то все девять, - отозвался я.
Валерка выпрямился, плюнул и старательно зарыл плевок ногой. Подошел
ко мне с явным желанием уездить по роже, но сдержался. Спросил:
- Что делать-то будем? Времени уже нет.
Я пожал плечами.
- Может, отдашь свой конверт Саканиси-сану? Он простит нам
задержку...
- Нет, - твердо сказал я.
- Почему?
- Я его отправлю сам.
- Кому?
- Себе самому.
- Думаешь, поможет?
- А вдруг.
Валера замолчал. Потом, воровато оглядевшись, сказал:
- Слушай, есть одна идейка... Если выгорит, то эти тупые японцы
ничего и не поймут. Слушай...
9. МЕСТНОСТЬ СМЕРТИ
- Чудесно, - сказала молодая японка. По-русски, из вежливости к нам.
Окружающие наперебой зацокали языками. Саканиси-сан медленно обошел Сад
Камней и улыбнулся:
- Да. Откуда ни смотри - ришь восемь камней. У Арана-сана достойные
ученики. Русский народ сможет жить как островные японцы...
Саканиси-сан вдруг побледнел. Медленно вышел на середину Сада.
Обернулся вокруг оси. И прижал ладони к лицу.
- Хана, - коротко резюмировал Валера. - Просек.
- Здесь ришь восемь камней, - сказал японец, глядя даже не на нас, а
на собравшихся гостей. - Примите мои извинения за позор.
Японцы молчали - они еще не сообразили, в чем дело. Или не желали
принимать извинений? Кто их поймет, японцев...
- Сэппуку, - сказал Саканиси-сан. Снег падал ему на голову, и волосы
седели на глазах. - Я не виновен, но я хочу показать вам мою душу.
Стоящий рядом со мной пожилой японец достал из бокового кармана
пиджака маленький перочинный ножик. Раскрыл его и, согнувшись в поклоне,
подал хозяину дома.
Саканиси-сан вздохнул. Глянул на серое небо. И горько сказал:
- Никогда им не стать нами. Зря мы пришри сюда.
Коротким ударом он вонзил лезвие в свой живот.
Сам акт харакири (сэппуку) выполняется разными способами. Вот один из
них: кинжал берется в правую руку, вонзается в левый бок и горизонтально
проводится ниже пупка до правого бока; затем вертикально от диафрагмы до
пересечения с горизонтальным порезом; если не наступает конец, то кинжал
далее вонзается в горло. Известны и другие способы.
Машина мчалась по обледенелой дороге, визжа тормозами на поворотах.
Валерка цеплялся за руль, как утопающий за спасательный круг. Девятый
камень Сада камней Саканиси-сана тяжело перекатывался в багажнике.
- Напьемся, - в который раз повторил Валера. - У меня бутылка
заначена... Еще старая, завода "Кристалл"... Вдруг не выдохлась.
- Притормози, - тихо попросил я.
- Опять тошнит?
- Нет. Почтовый ящик...
Валерка затормозил. Неуверенно спросил:
- Думаешь, надо?
Я кив