Ночной дозор - 1
К списку книг
бсурдность приготовлений, но все же... - Зато коньяк приличный.
Сова молчала.
Из отведенного под бар ящика стола я извлек бутылку "Кутузова".
- Доводилось пробовать?
- Наш ответ "Наполеону"? - сова издала смешок. - Нет, не пробовала.
Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных бокала я поставил их на стол. С сомнением посмотрел на комок белых перьев.
На кривой короткий клюв.
- Ты не сможешь пить из бокала. Может быть, принести блюдечко?
- Отвернись.
Я подчинился. За спиной послышался шорох крыльев.
Потом - легкое, неприятное шипение, напоминающее то ли разбуженную змею, то ли подтекающий из баллона газ.
- Ольга, извини, но... - я обернулся.
Совы больше не было.
Да, я ожидал чего-то подобного.
Надеялся, что ей позволено хоть иногда принимать человеческий облик. И мысленно нарисовал портрет Ольги, заточенной в птичье тело женщины, помнящей еще восстание декабристов. Почему-то представлялась княжна Лопухина, убегающая с бала.
Только постарше, посерьезнее, с мудростью в глазах, чуть осунувшаяся...
А на табуретке сидела молодая, внешне совсем молодая женщина.
Лет двадцати пяти. Коротко, по-мужски стриженная, щеки грязные, словно из пожара выбралась. Красивая, и черты лица аристократически тонкие.
Но эта гарь.., грубая уродливая стрижка...
Одежда шокировала окончательно.
Грязные армейские штаны, образчика сороковых годов, расстегнутый ватник, под ним - серая от грязи гимнастерка. Ноги босые.
- Красивая? - спросила женщина.
- Все-таки, да, - ответил я.
- Свет и тьма... почему ты так выглядишь?
- Последний раз я принимала человеческий облик пятьдесят пять лет назад.
Я кивнул:
- Понимаю. Тебя использовали во время войны?
- Меня используют во время всех войн, - Ольга мило улыбнулась.
- Во время серьезных войн. В иное время мне запрещено принимать человеческий облик.
- Сейчас войны нет.
- Значит, будет.
На этот раз она не улыбалась. Я сдержал проклятие, лишь сделал знак отрицания беды.
- Хочешь принять душ?
- С удовольствием.
- Женской одежды у меня нет.., джинсы и рубашка устроят?
Она кивнула.
Поднялась - неловко, смешно поведя руками, - с удивлением посмотрела на свои босые ноги. И пошла в ванную - как будто не в первый раз принимала у меня душ.
Я кинулся в спальню. Вряд ли у нее много времени.
Джинсы - старые, зато на размер поменьше, чем ношу сейчас. Все равно велики будут... Рубашка? Нет, лучше тонкий свитер. Белье.., н-да. Три раза н-да.
- Антон!
Я сгреб одежду в кучу, подцепил чистое полотенце и бросился обратно. Дверь в ванную была открыта.
- Что у тебя за краны?
- Импортные, шаровые.., сейчас.
Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне, обнаженная, задумчиво поворачивала рычаг крана налево и направо.
- Вверх, - сказал я. - Поднимаешь вверх, это напор. Влево - холодная вода, вправо - горячая.
- Ясно. Спасибо.
Она совершенно меня не стеснялась. Понятное дело, учитывая ее возраст и ранг.., пусть даже бывший ранг.
А вот я смутился. И от этого стал циничен.
- Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь. Если это нужно, конечно.
- Спасибо, Антон...
- Ольга посмотрела на меня.
- Не обращай внимания. Я сотню лет провела в птичьем теле.
Большую часть времени в спячке. Но все равно, мне хватило.
Глаза у нее были глубокие, затягивающие. Опасные глаза.
- Я больше не воспринимаю себя ни человеком, ни Иной, ни женщиной. Совой, впрочем, тоже. Так.., злая, старая, бесполая дура, иногда способная говорить.
Из душа ударила вода. Ольга медленно подняла руки, с наслаждением повернулась под тугими струями.
- Смыть копоть для меня куда важнее... чем смущать симпатичного юношу.
Проглотив юношу без всяких пререканий, я вышел из ванной.
Покачал головой, взял коньяк, раскупорил бутылку.
По крайней мере ясно одно - она не оборотен