Войны сорока островов
К списку книг
зрослым...
Что за чушь!
У входа в банкетный зал висело на стене огромное металлическое зеркало. Великолепное, явно не местной работы, а из тех вещей, что, по преданию, Бессмертные гайды принесли из купола. Асан остановился перед тусклым металлическим кругом, провел рукой по волосам, замер. Все правильно, раб должен быть опрятным и красивым... Не отрывая руки от лица беспамятный вышел.
Что видит беспамятный в зеркале? О чем думает?
Руки сами потянулись к гитаре, стащили мягкий кожаный чехол. Я взял аккорд, другой, третий. Музыка не важна, и слова не всесильны. Песню делает песней что-то большее...
- В мутном зеркала овале... - прошептал я.
Что говорит беспамятному его отражение? Что бы увидел я?
- В мутном зеркала овале
Я ловлю свое движенье,
В рамке треснувшей поймали
Нас с тобою отраженья...
Дверь хлопнула, и я сдернул руки с гитары, как ребенок, пойманный за постыдной шалостью. В банкетный зал вошел Бессмертный Гайд Ириан. Восьмидесятилетний мужчина в белом плаще, скуластый, длинноволосый, широкоплечий. Истинный вождь своего Острова.
- Приветствую, менестрель! - он взмахнул рукой, проходя к своему креслу во главе стола. Следом, негромко разговаривая, потянулись старики, их женщины, мечники личной стражи, дежурные прислужники-беспамятные. Жен самого Ириана не было. Молоденькая рыжая девушка, чье имя я вчера даже не запомнил, вероятно еще отсыпалась. А пожилая Льен, умница и красавица, для которой я очень любил петь, редко появлялась на утренних сборищах.
Я с трудом нашел силы кивнуть Ириану. Но гайд не обратил внимания на нарушенный этикет.
- Ты слагаешь песню, менестрель?
- Гайд Ириан никогда не ошибается, - с запоздалой вежливостью ответил я.
- И ты сможешь порадовать нас этой песнью перед уходом?
- Боюсь что нет, Бессмертный Гайд. Песне нужен срок, чтобы родиться и вырасти.
- Четверть века, как человеку? Да, менестрель? - Ириан улыбнулся, и старики торопливо подхватили смех.
- Иногда больше, гайд. Иногда в два раза больше, - не понимая, что на меня накатило, ответил я.
Мечники дружным смехом поддержали ответ. Женщины позволили себе захихикать. Но Ириан не смеялся. И некоторые из стариков - тоже.
- У тебя острый язык, менестрель, - холодным как ночной ветер голосом ответил Ириан. - Порой я думаю, что слишком острый язык менестреля должен приравниваться к мечу. А менестрель с мечом не должен жить.
- Возможно, Бессмертный Гайд. Ты лучше нас знаешь, что такое жизнь.
Вот теперь наступила полная тишина. И мечники, и старики, все смотрели на Ириана, ожидая его реакции. И даже Говорящих с Богами не было в зале, чтобы разрядить обстановку. Проклятый Аскин!
- Острый ответ, менестрель! - Ириан все-таки улыбнулся, и зал мгновенно расцвел в улыбках. - Порой мне кажется, что ты бы мог заставить покориться меч Врага!
- Бессмертному Гайду виднее, - прошептал я. - Но мое оружие - песни.
- Но и в песнях есть клинки, не так ли? Ты не споешь нам песню о деревянных мечах, менестрель?
Я посмотрел в глаза Ириана, но в них нельзя было прочесть ничего. Откуда он знает?!
- Я не слышал такой песни, Бессмертный Гайд.
И снова мгновения тишины, пока Ириан принимал решение.
- Значит меня обманули, менестрель. Что ж, я наказываю обманщиков, но сейчас - время отдыха.
Один из стариков сделал жест прислужникам, и те стали торопливо наливать в кубки вино. Мне налили последним. Беспамятные порой отличаются удивительным чутьем.
Ушедшие Гайды, что же на меня нашло! Я рассорился с лучшим из властителей Островов!
Но почему такая малость послужила причиной опалы? Мне позволялось высмеивать поражения гайда и вышучивать его пьяные выходки! И никогда Ириан не проявлял гнева!
- Бессмертный Гайд, я вспомнил забавную песню о лучшем из королевств, - начал я. Ириан даже не повернулся в мою сторону. Лишь протянул кубок за новой порцией вина и сказал в пространство:
- Этим днем я хочу тишины.
Вот