Дневной дозор - 2
К списку книг
uot;Наутилуса" лишь мельком, но теперь она вдруг отозвалась в самой душе. Поднимаясь к запертой двери и ныряя в сумрак, я напевал ее вместе с Бутусовым.
Я не помню паденья, я помню только
Глухой удар о холодные камни.
Неужели я мог залететь так высоко
И сорваться жестоко, как падший ангел?
Прямо вниз, туда, откуда мы
Вышли в надежде на новую жизнь.
Прямо вниз, туда, откуда мы
Жадно смотрели на синюю высь.
Прямо вниз...
Бутусова и меня мог слышать любой Иной, невзирая на то, что реальный звук рождался лишь в крохотных бусинах наушников и таял до полной неразличимости уже в шаге от меня.
Мы вошли в помещение, где вершился Трибунал, вместе. Я - и падший ангел.
Я пытался быть справедливым и добрым,
И мне не казалось ни страшным, ни странным,
Что внизу на Земле собираются толпы
Пришедших смотреть, как падает ангел...
Гесер. Завулон. Инквизитор Максим. Темные - с кем мне последние дни приходилось и пить кофе, и вести беседы; Эдгар, Юрий, Коля, Анна Тихоновна... Светлые - с кем мне последнее время приходилось и драться, и пикироваться на грани фола: Илья, Гарик, Толик, оборотень-медведь. Незнакомые Иные, тоже Темные и Светлые, причем кое-кто явно не имеет отношения к Дозорам. Двое в балахонах - кажется. Инквизиторы.
И - Светлая волшебница с искаженным лицом. Такие лица бывают у людей и у Иных, когда у них отнимают близких.
И в открытые рты наметает ветром
То ли белый снег, то ли сладкую манну,
То ли просто перья, летящие следом,
За сорвавшимся вниз, словно падший ангел...
А затем меня неудержимо поволокло вверх по призрачным ступенькам, на вершину неведомой пирамиды, по которой я все это время взбирался; и практически одновременно с этим двое в балахонах сняли запрет на высшую магию. А Светлая обрушила на меня то самое, готовое в любой момент лопнуть и взорваться облако. Сгусток силы, перед которым меркнут и кажутся сущим пустячком мегатонные заряды.
Время остановилось.
А я понял все. Все, что происходило, все, что происходит сейчас, и все, чему суждено произойти в ближайшее время. Понял и сглотнул судорожный ком, враз народившийся в горле.
Я стал самым сильным магом на Земле. Магом вне категорий. Халифом на час.., да нет, на миг... Единственным в этой обветшалой круглой зале, у кого не было будущего.
У некоторых Иных не бывает будущего...
Зеркало! Я всего лишь зеркало. Зеркало мира. Гирька, бросаемая сумраком на подвешенное блюдце весов, когда нарушается равенство сил Света и сил Тьмы.
У Света появилась Великая волшебница. У Тьмы столь же сильного адепта не появилось. Свет получил шанс расправиться с Тьмой раз и навсегда.
Но Света без Тьмы не бывает. И поэтому сумрак породил меня. Нашел странного Иного, так и не склонившегося ни к одной из сторон. Иного с девственно чистой аурой, и окрасил ко Тьме. Отобрал прежнюю память и наделил способностью отражать и впитывать чужую силу. Чем сильнее меня бьют, тем сильнее я становлюсь. Прыгаю на очередную ступеньку. А когда прыгать становится некуда - вершина, а выше только вечность и сумрак в Зеркале пропадает нужда. Потому что Зеркало становится способным, в свою очередь, нарушить равновесие.
Меня ждет сумрак. Сумрак навсегда. Не знаю, что будет с телом Виталия Рогозы, до недавнего прошлого - Иного без судьбы. Не знаю, что будет с его памятью и личностью, в каждый приход Зеркала все складывается по-разному. Я знаю только то, что тот я, который осознал себя в стылом николаевском парке по пути к поезду на Москву, исчезнет навсегда, обратится в бесплотную и беспомощную тень, в призрачного обитателя сумрака.
Или просто в часть сумрака.., не такого уж инертного сумрака, как все привыкли считать...
Я понял все это в краткий миг перед тем, как впитать всю, без остатка, мощь Светланы, вообразившей, что потеряла Антона Городецкого. Вообразившей из-за странного каприза реальности, из-за того, что я вошел в зал Трибунала с точно таким же пле