Дневной дозор - 2
К списку книг
осведомился, без всякого официоза:
- Что везем? Сумку доставайте...
И цепко оглядел купе. Встал на лесенку, заглянул в багажку под потолком. И только потом сфокусировал взгляд на одиноко замершей посреди нижней полки сумке.
Я опустил полку и сел. По-прежнему молча.
- Откройте сумку, пожалуйста, - потребовал таможенник.
"Нюх у них, что ли?" - угрюмо подумал я, послушно расстегивая молнию.
Пакеты по очереди перекочевывали на полку. Когда очередь дошла до пакета с деньгами, таможенник заметно оживился и рефлекторно захлопнул дверь в купе.
- Так-так-так...
Я уже приготовился выслушать лицемерную тираду о разрешениях и даже прочесть абзац из книжечки - как и всякий писаный закон, состоящий из понятных слов, но не имеющий абсолютно никакого смысла в целом. Выслушать, прочесть и обреченно спросить: "Сколько?"
Но вместо этого я мысленно потянулся к голове таможенника рукой, коснулся его разума и прошептал:
- Иди... Иди дальше. Тут все хорошо. Глаза таможенника враз стали тупыми и бессмысленными, как таможенные законы.
- Да... Счастливого пути...
Он деревянно развернулся, щелкнул дверным замком и вывалился в коридор, более ничего не сказав. Он был очень похож на куклу. Послушную деревянную куклу во власти ниточек умелого кукловода.
Вот только когда я успел стать умелым кукловодом?
Поезд тронулся минут через десять, и все это время я размышлял: что же со мной происходит? Я не ведаю, что творю, но делаю именно то, что надо. Сначала существо в заводском парке, теперь этот враз поглупевший таможенник...
И зачем, черт подери, я направляюсь в Москву? Что я буду делать, когда сойду с поезда? Куда пойду?
Почему-то я понемногу набирался уверенности, что все прояснится в нужный момент. Именно в нужный - не раньше.
Жаль, что уверенность не была полной.
Большую часть дня я проспал. Может быть, это была реакция организма - дань за неожиданно приходящие ответы и умения. Как-то же я умудрился отшить таможенника? Потянулся к нему, ощутил мутно-малиновую ауру с прозеленью в форме значков $... И сумел откорректировать его желания. По-моему, люди так не могут. Но кто же я, если не человек?
Ах да. Я - Иной. Я сказал об этом оборотню из парка. Кстати, то, что в парке на меня напал именно оборотень, я тоже осознал только что. И вспомнил его ауру, это желто-багровое пламя Охоты и Голода.
Кажется, я постепенно выбираюсь из черноты. Из провала. Оборотень - первая ступенька. Таможенник - вторая. Интересно, длинна ли лестница? И что мне откроется там, на вершине?
Пока вопросов было заметно больше, чем ответов.
Окончательно проснулся я уже за Тулой. Купе по-прежнему было пустым, но теперь я понял, что сам этого хотел. И еще понял, что мои желания в этом мире обычно сбываются.
* * *
Перрон Курского вокзала медленно проплывал мимо окна. Я, уже одетый и упакованный, стоял в купе и ждал, пока поезд не остановится. Неразборчивый голос дикторши объявлял прибытие шестьдесят шестого на какой-то там путь.
Я в Москве. Но пока еще не понимаю, что делать.
Проход, как обычно, успели загромоздить наиболее нетерпеливые пассажиры. Ну а я подожду, мне спешить некуда. Все равно ведь ждать, пока оживающая память чего-нибудь не подскажет, не подтолкнет, как погонщик ленивого мула.
Поезд в последний раз дернулся и встал. Металлически звякнуло в тамбуре, вереница моментально оживившихся людей дрогнула, мало-помалу выплескиваясь из вагона. Как всегда - озабоченные возгласы, приветствия, попытки протиснуться назад в купе за вещами, которые не удалось вынести за один раз...
Но вагонная суета быстро проходит. Те, кто ехал, уже вышли, уже получили причитающуюся порцию поцелуев и объятий от встречавших. Или не получили, если встречать было некому. Кое-кто, вытягивая шею, озирался на перроне и тут же ежился на пронизывающем московском ветру В вагоне остались только те, кто пришел забирать неизменные передачи.
Я подхватил сумку и