Тени снов
К списку книг
видеть
происходящее было слишком страшно. Только девочка продолжала стрелять
еще несколько секунд. Уж не знаю, как это возможно.
А еще я каждый миг ждал, что лицо Артема вспыхнет под моими руками.
Но этого не произошло.
-- Мир и любовь...
Я посмотрел на абори. Его сородичи огибали нас, и прах, оставшийся от
Эн Эйко, уже смешался под их ногами с золой сгоревшего бетона и пеплом
псилонцев.
-- Мир и любовь, -- сказал я.
-- Они поступили нехорошо, -- прошамкал абори. - Не делайте так.
Миг - и он слился с толпой.
Первый на моей, да и не только на моей памяти абори, снизошедший до
полноценной человеческой речи.
-- Что со мной будет? - вдруг спросил Артем.
-- Абори тебя не тронули, -- ответил я.
-- Ты скажешь? Про Эн и про меня?
-- Да. Я не могу не сказать.
-- Она говорила с псилонцами, но... Те и так знали, где расположены
защитные станции космодрома. Ничего бы не изменилось. Все равно.
-- Может быть, -- ответил я. - Только разве это что-то меняет? С
точки зрения Империи?
-- У меня есть пистолет, -- сказал мальчик. - Ты позволишь мне уйти?
Самому. Без допросов в СИБ.
Я не ответил.
-- Я могу тебя вырубить, -- сказал Артем. - Честное слово. Только не
хочу. Я прошу, отвернись на минуту.
Абори уходили. Я смотрел вслед этой бурой волне, по-своему -
чертовски моральной и рассудительной.
Почему так получается, что ни к кому не испытываешь зла?
Даже к псилонцам.
Даже к предателям.
Даже к себе.
Мы - не псилонцы и не абори.
У нас нет таких строгих правил чести. Мы умеем предавать всех, даже
самих себя. Но еще мы умеем понимать. Всех, даже совсем-совсем чужих.
Может быть, потому мы и победили в Смутной Войне.
-- Мне очень вас жаль, -- сказал я Артему. - Правда.
-- Спасибо. Я верю. Ты отвернись на минуту, я не сразу решусь. Но ты
ведь мне не поможешь?
-- В этом - нет.
Я отвернулся, посмотрел в сторону штабного бункера. Наверное,
уцелевшие соберутся именно там. Хочется верить, что будет, кому
собираться.
Ждать мне пришлось довольно долго - Артем и впрямь решился не сразу.
Сидеть на ранце от ракетника "Сальери" и впрямь удобно. Он снаружи
облит мягкой амортизирующей пластмассой. А земля вокруг все равно фонит
сильнее, чем десяток крошечных ракет с ядерными зарядами.
-- Вместо переподготовки - госпиталь, -- сказал Денис. - Наверняка. И
надолго. Только это все мелочи.
Небо пылало тысячами падающих звезд. Сегодня им падать не зря... Я
смотрел вверх, мне хотелось увидеть опускающиеся корабли Флота первым.
На это были все шансы.
-- А Нонова и впрямь героически сражалась? - спросил Огарин.
-- Угу. Еще как.
Лагерь, где наши ополченцы ожидали прибытия кораблей-лазаретов был
рядом. Звучный голос Ноновой перекрывал все.
-- Никогда бы не подумал, -- хмыкнул Денис. - Набей мне трубку.
Я взял из его рук кисет. Искоса глянул на капитана. Повязка, вместе с
трубкой, придавала ему сходство с пиратом из книжки.
-- Может быть глаза спасут? - спросил я.
-- Вряд ли. Скорее, поставят механику. Ничего, Алексей. Бывает. Не
каждую пьесу удается досмотреть до конца. Тораки пришлось куда хуже...
Я кивнул, сообразил, что жесты теперь ни к чему. Сказал:
-- Да. Но мне все-таки хотелось бы знать, кто они были - Эн и Артем.
Денис хмыкнул:
-- У каждого своя пьеса, Лешка. Иногда удается посмотреть кусочек из
чужой - но всегда только кусочек. Помнишь мой рассказ?
-- Помню.
-- Я одно знаю, школе "Дочерей Кали" теперь конец. Если ты дашь
показания под присягой, конечно.
-- Дам.
-- Вот и еще одна пьеса сыграна, -- Денис принял из моих рук набитую
трубку. - Такова уж жизнь. Ты пойми, Лешка... ты никогда не узнаешь, кто
были Эн и Арт