Последний дозор - 4
К списку книг
о лишь сейчас получил возможность рассмотреть как следует.
— Честь? Хорошо ли ты знаешь мою жизнь, Светлый?
— Кое-что. — Я пожал плечами. — Про корабль с детишками — знаю.
— И все равно «честь»?
— Мне кажется, ты уже за многое расплатился. К тому же для миллионов людей ты — мудрый защитник добра и справедливости. Это тоже кое-чего стоит.
— Их было всего-то девять... — пробормотал Мерлин. — Легенды... они всегда преувеличивают. И плохое, и хорошее...
— Но они были.
— Были, — согласился Мерлин. — Почему ты думаешь, что я расплатился? Разве тебе не нравится рай, который ждет Иных после смерти?
Вместо ответа я нагнулся, сорвал травинку. Сунул ее в рот, прикусил. Травяной сок был горьким... вот только немножко недостаточно горьким. Я прищурился и посмотрел на солнце. Солнце сияло в небе, но его свет не ослеплял. Хлопнул в ладоши — звук был самую малость приглушен. Я вдохнул полной грудью — воздух был свеж... и все же в нем чего-то не хватало. Оставалась легкая затхлость, будто в покинутой квартире Саушкина...
— Здесь все чуть-чуть ненастоящее, — сказал я. — Не хватает жизни.
— Молодец. — Мерлин кивнул. — Многие замечают не сразу. Многие живут здесь годами, столетиями... прежде чем понимают, как их обманули.
— Нельзя привыкнуть? — спросил я.
Мерлин улыбнулся.
— Нет. К этому не привыкнешь.
— Помнишь анекдот про фальшивые елочные игрушки, Антон? — спросили из-за спины. Я обернулся.
Тигренок стояла в пяти шагах от меня.
Их было много. Очень много тех, кто стоял и слушал мой разговор с Мерлином. Игорь Теплов и Алиса Донникова — они были рядом, они держали друг друга за руки, но в лицах их не было счастья. Девочка-оборотень Галя спрятала глаза. Мурат из самаркандского Дозора смущенно помахал рукой. Темный, когда-то убитый мной, сброшенный с Останкинской башни, смотрел на меня без злобы и раздражения.
Их было очень много. Деревья мешали увидеть, сколько их тут есть. Но если бы не лес, они бы стояли до самого горизонта. Вперед пустили тех, кого я знал.
— Помню, Тигренок, — сказал я.
Во мне больше не было ни страха, ни злости. Только печаль — тихая и усталая.
— С виду они как настоящие, — сказала Тигренок и улыбнулась. — Только вот радости от них никакой...
— Ты хорошо выглядишь, — пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать.
Тигренок задумчиво оглядела свою накидку из тигриной шкуры. Кивнула:
— Я старалась. Ради встречи.
— Привет, Игорь! — сказал я. — Привет, Алиса!
Они кивнули. Потом Алиса сказала:
— А ты молодец. Силен. Только не зазнавайся, Светлый! Тебе ведь помогал сам Мерлин.
Я оглянулся на старика.
— Иногда, — деликатно сказал Мерлин. — Ну... возле этой вашей диковинной башни. И еще когда ты дрался с оборотнем в лесу... И совсем немного...
Я его уже не слушал. Я озирался в поисках того, чьи слова мне были важнее всего.
Костя оттолкнул Иного, за чьей спиной стоял, и вышел мне навстречу. Пожалуй, из всех присутствующих он выглядел и лучше, и одновременно нелепее всех — на нем были обрывки космического скафандра, когда-то белого, а сейчас почерневшего и прожженного в нескольких местах.
— Привет, сосед, — сказал он.
— Привет, Костя, — ответил я. — Я... я давно хотел тебе сказать. Прости.
Он поморщился:
— Да брось ты свои светлые замашки... чего прощать-то... Честно дрались, ты честно победил. Все в порядке. Мне-то надо было сообразить, что ты не от страха Щит ставишь...
— Все равно, — сказал я. — Ты знаешь, ненавижу свою работу. Я стал винтиком... деталью машины, которая не знает пощады!
— А как с нами иначе-то? — Костя вдруг улыбнулся. — Перестань... Ты... это... отца прости. Если сможешь. Он таким не был.
Я кивнул:
— Постараюсь. Попробую.
— Скажи, что мы с мамой его ждем. — Костя помедлил и твердо добавил: — Здесь.
— Я скажу, — отыскивая взглядом Полину, пообещал я.
Костя вдруг сделал шаг вперед, неловко пожал мне руку — и отступил.