Последний дозор - 4
К списку книг
я до размеров бейсбольной биты. От дэва шел жар — не живое тепло, а горячий воздух, как от разгоревшегося костра.
Не такой уж он и безмозглый. Куда глупее я, ударивший знаком смерти существо, которое и так не является живым.
— Ай, шайтан, шелудивый пес, порочный отпрыск больного глиста! — раздался за спиной дэва знакомый голос. Старик Афанди ухитрился-таки войти на второй слой Сумрака! И мало того что вошел — крепко ухватил дэва за хвост и попытался оттащить от меня!
Чудовище медленно повернулось, словно недоумевая, кто посмел обращаться с ним так бесцеремонно. Прекратило чесаться — и занесло над стариком сжатую в кулак ручищу. Он же его по уши в землю вгонит!
А я судорожно просеивал хлам, скопившийся в моей голове. Все, что касалось големов, от первых занятий и до когда-то услышанных от Семена баек. Дэв — это тот же голем. Големы уничтожимы! Голем... големы... големы каббалистические, големы мотивированные и свободные, големы для развлечений и забав, големы деревянные... о невозможности создания пластикового голема... заклинания против големов... Ольга однажды рассказывала... никому больше не нужное умение... а заклинание-то в принципе несложное, только Силы много берет...
— Прах! — выкрикнул я, выбрасывая руку в направлении дэва.
Теперь все зависело от того, правильно ли я сложил знак. Как обычный кукиш, широко использующийся в магических пассах, только мизинец выставлен вперед, параллельно большому пальцу. Не зря, ох не зря нас целый месяц учат растягивать пальцы. Любой пианист позавидует...
Монстр застыл. Потом медленно развернулся в мою сторону. Красный огонь в его глазах погас. Дэв тонко заскулил, будто щенок, которому прижали лапу. Разжал ладонь. Пенис отвалился и рассыпался горой искр, будто вылетевшая из костра головешка. Затем стали осыпаться пальцы на руках. Дэв уже не скулил — всхлипывал, протягивая ко мне беспалые руки и мотая ослепшей головой.
Вот так их и укрощали великие маги Востока...
Я держал и держал знак Праха, позволяя силе течь сквозь меня. Долго — минуты три по времени второго слоя, пока дэв окончательно не обратился в горстку пепла.
— Холодно, а? — сказал Афанди, приплясывая. Подошел к останкам дэва, вытянул руки, потер их, согревая. Потом плюнул на пепел, пробормотал: — У, сын греха и отец мерзости...
— Спасибо, Афанди, — сказал я, поднимаясь с заиндевелой земли. На втором слое и впрямь было ужасно холодно. Хорошо хоть, каким-то чудом я ухитрился даже не потерять сумку с вещами, она так и болталась у меня на плече. Хотя... не было ли это чудо наложенным Светланой заклинанием сродства? — Спасибо, дедушка. Пойдемте отсюда, вам трудно тут долго находиться.
— Ай, спасибо, могучий воин. — Афанди просиял. — Ты сказал мне спасибо? Я буду гордиться этим всю свою бесцельную жизнь! Победитель дэва похвалил меня!
Я молча взял его под локоть и потащил на первый слой. В уничтожение дэва я всадил столько Силы, что и мне самому было трудно находиться в Сумраке.
Глава четвертая
В чайхане было сумрачно и грязно. Под потолком, вокруг слабых лампочек в загаженных абажурах, кружили с жужжанием жирные мухи. Мы сидели на засаленных и пестрых не то подушках, не то маленьких матрасиках вокруг низенького, сантиметров пятнадцать от пола, стола. Самого обычного стола, только с укороченными ножками. На столе была скатерть — яркая, но тоже грязная.
В России такое кафе мгновенно бы закрыли. В Европе посадили бы владельца в тюрьму. В США собственнику влепили бы немыслимого размера штраф. А где-нибудь в Японии хозяин подобного заведения от стыда сам сделал бы себе сеппуку.
Но таких вкусных запахов, как в этой маленькой, совершенно не туристической чайхане, я нигде не слышал!
Оторвавшись от преследования, мы разделились. Темный ушел искать своих и докладывать о происшедшем. Валентина Ильинична и Нодир отправились собирать Светлых, состоящих в резерве Дозора, отзваниваться в Ташкент, просить подкрепление. А мы с Алишером и Афанди поймали такси и