Рыцари сорока островов
К списку книг
тихо, из темноты до нас долетал слабый и мелодичный
звук. На одном из островов играли на гитаре.
- На веслах до нашего острова долго плыть? - спросила Инга. - Я тоже
буду грести.
- К утру догребем, - взглянув на неуклюжие весла, сказал я. - А лучше
заночевать на воде, как позапрошлой ночью.
Возражений не было. Мы попытались опустить якорь, но до дна он не
достал, тогда все вместе мы забрались в каюту. Это было не слишком удобно,
но зато очень уютно. Том сразу залез в гамак, мы устроились на полу. Инга
молча сделала нам бутерброды, налила из фляги холодного сладкого чая.
Несколько минут мы сосредоточенно жевали хлеб с колбасой.
- А Януш - дезертир, - произнес вдруг Тимур. - Зря ты, Инга, за него
вписалась...
- Мне его жалко, - упрямо сказала Инга. - Он у нас все время скучал.
А ребята над ним посмеивались, даже ты, Димка.
Спорить я не стал. Над Янушем все подшучивали, говорили, к примеру,
что он молчаливый потому, что ленится выучить русский. Ну, и я не
отставал.
Шлюпка слегка покачивалась на воде. Это было почти незаметно, лишь
пламя свечи на столе то и дело ритмично вздрагивало и отклонялось в
стороны. Казалось, что колеблется один язычок пламени, в то время как
каюта неподвижна. Когда перекошен весь мир, то легче признать ненормальным
того, кто держится прямо...
Забравшись в свою койку, я протянул руку и затушил пальцами маленький
огонек. Наступила тишина. Вахтенного на эту ночь мы, не сговариваясь,
решили не оставлять.
- Спокойной ночи, - глядя в темноту, сказал я.
- Спасибо. Но ветер к утру не помешает, - сказала Инга.
Ветра не было до обеда. Мы снова загорали, купались вокруг
"Дерзкого", учили Тома русскому и пытались ловить рыбу. Капитан выучил
ужасно сложную фразу: "Именем Конфедерации, бросьте оружие", а Тимур
поймал рыбешку в пять сантиметров. Когда безделье надоело нам
окончательно, подул слабый ветерок.
Том, к нашему удивлению, не бросился поднимать парус. Мешая русские и
английские слова, он объяснил, что ветер далеко не попутный, а идти
галсами он умеет только на яхте, а не на "корыте с простыней". Такая
характеристика "Дерзкого" принадлежала Сержану, от Тома мы ее еще не
слышали. Похоже, невозможность свободно править суденышком выводила его из
себя.
С полчаса "Дерзкий" раскачивался на крепчающих волнах. Это было даже
обиднее, чем штиль. А потом мы заметили тучи.
Серовато-фиолетовая пелена наползала с востока. Казалось, что на небо
натягивают чехол из плотной, темной материи, закрывая Острова от
солнечного света. Передняя граница облаков слегка светилась багровым.
Казалось, что облака горят. Конечно, это было иллюзией. Но вот дальше, под
темной крышей туч, над погружающимися в сумрак островами, поблескивали
вполне реальные иссиня-белые молнии. Едва слышно бормотал гром.
- Том... Будет шторм... - зачем-то сказал я.
С минуту мы стояли возле каюты, молча глядя на приближающиеся тучи. Я
оперся о дощатую стенку - и почувствовал, как она прогибается. Разве можно
было выходить в море на неумело починенной шлюпке? Какие мы все-таки
дураки...
Самым правильным сейчас было бы вернуться назад, на четвертый остров.
Увы, мы и этого не могли. Ветер неумолимо сносил нас к западу, на
маленький островок, заросший невысоким темным кустарником вперемешку с
редкими группами деревьев. По форме остров напоминал полумесяц, на дальнем
конце которого виднелся замок - приземистый, с широкими, невысокими
башнями по углам. Людей видно не было.
Мы развернули карту, которую крепнувший ветер пытался вырвать из рук,
и убедились, что об этом острове нет никакой информации. Западнее было еще
два островка, а за ними - океан.
Том с тревогой посмотрел на небо.
- Очень плохо. Вэри бэдли.
- Пр