Рыцари сорока островов
К списку книг
/>- Спасибо, но мы не хотим сдаваться им просто так... Три года - это
слишком мало, чтобы их хватило пожить, и слишком много, чтобы их
выдерживать.
- Тогда буди ребят, Димка, - с непонятным облегчением предложил Крис.
Поискать дверь предложил Толик. Он же ее и нашел.
Эта часть стены несколько выделялась на общем фоне. То ли немного
светлее были камни, то ли чуть по-иному сложены.
Тимур с Ильей сходили в подвал за ломами - их там было две или три
штуки. Подвал мы перестали закрывать с неделю назад - если среди нас и
оставался наблюдатель пришельцев, сообщать ему было нечего. Заговоры на
Тридцать шестом острове кончились.
Потом мы ломали стену. Камни были скреплены цементным раствором, на
наше счастье - некачественным, с годами не затвердевшим, а, наоборот,
осыпавшимся.
Вначале мы пытались расколоть камни, потом сообразили, что надо
выбивать цемент, вставлять в отверстие лом и, раскачивая его, выковыривать
отдельные булыжники. После этого работа пошла быстрее.
Когда в окна начали неторопливо вползать солнечные лучи, Крис
озабоченно сказал:
- Ребята, давайте поторопимся. Через полчаса сойдутся мосты.
- Разминки сегодня не будет? - хрипло спросил Тимур, поднимая лом для
нового удара.
- Разминайтесь за работой, - отрезал Крис.
- Ясно, - Тимур размахнулся и ударил по стене. Лом выбил здоровенный
камень и провалился в образовавшуюся дыру. Тимур едва успел его выпустить,
чтобы не ободрать руки о край проема. Мы замерли.
Первым опомнился Крис. Он отобрал у Толика второй лом и несколькими
ударами расширил отверстие. Стоило каменной кладке утратить свою
целостность, как она стала разваливаться от малейших толчков. Сила любой
стены в ее монолитности. Утратив ее - стена обречена...
Камни с грохотом проваливались в расширяющееся отверстие. В него уже
можно было пролезть, но мы не спешили. Под нашими ударами стал появляться
заложенный когда-то дверной проем. Я выждал мгновение, когда Крис опустил
свое орудие, отдыхая, и подошел к проему. Нагнулся, заглядывая в него.
Меня никто не останавливал. Заглянуть в темноту - это, оказывается, не
менее трудно, чем разрушить стену.
Вначале я ничего не видел - глаза привыкали. Из отверстия тянуло
застоялым воздухом - не душным, и не спертым, именно застоялым. Им никто
не дышал десятки лет, вот в чем дело. В каменной клетке умирает даже
воздух.
- Что там? - тихо спросил Меломан.
А я молчал. Из темноты на меня смотрели чьи-то глаза. Живые и мертвые
одновременно. Печальные, усталые глаза.
- Здесь портрет, ребята, - сказал я наконец. - У противоположной
стены стоит большой портрет. Дайте факел.
Мне всунули в руки палку, обмотанную просмоленной пылающей тканью.
Держа факел перед собой, я протиснулся в проем.
Помещение оказалось довольно большим. Те самые пять на пять метров,
которых не хватало на плане. Вверху стены сужались, так что получалось
нечто вроде усеченной четырехгранной пирамиды. Ни окон, ни других дверей в
комнате не было. На двух дощатых ящиках у противоположной стены косо
стояла картина в деревянной раме. Бородатый мужчина в терновом венке.
Иисус Христос. На стене висело еще несколько икон.
- Это церковь, часовня, - растерянно сказал я пролезающему за мной
Крису. Посветил факелом вокруг.
Бочка. Рассохшаяся, опрокинутая на бок. Еще несколько ящиков. Пустые
жестянки - из-под консервов, что ли? Я что-то белое, рассыпанное по полу,
прикрытое полусгнившими остатками одежды. Меня замутило.
Их было трое или четверо - тех, кто умер в замурованной наглухо
часовне. Двое лежали рядом со мной, обнявшись или прижавшись друг к другу.
У стены виднелись еще несколько маленьких, жалких кучек тряпья и костей.
- Жестоко, - вполголоса сказал Крис и взял меня за руку. Он тоже
увидел скелеты. - Их жестоко убили,