Стеклянное море
К списку книг
ия отвратительности своего
поступка. Так было всегда. Пока корабль Земли не принес нам новую правду,
новую красоту, новую веру. В нашем языке эти слова едины - но я хорошо
знаю ваш язык. Мы удивились. Мы смотрели ваши картины и читали ваши книги.
Мы поверили. Вы правы. В войне есть своя красота. В смерти - свое
очарование. В жестокости - своя правда.
- Нет. Нет, ты ошибаешься, фанг...
- Споришь? - быстро спросил Нес. - Я не беру в свидетели ваши книги -
любой выбор несет на себе печать выбирающего. Этот... прибор... он ничего
не скажет фангам - но для людей он... отражение... зеркало. Правильно?
В дрожащем облаке света ко мне плыла нечеловеческая рука с зеленой
книжкой.
- Правильно, - прошептал я, беря у Неса "Книгу Гор".
- Читай... Вслух.
Раскрытые страницы - белый свет, который рождала, казалось, сама
бумага. Колющая боль в глазах - пока сознание впадало в транс.
Можно побороть этот самогипноз. Можно пересилить Книгу - уверен. Но
этого делать нельзя. И не потому, что фанги почувствуют обман. Ложь не
может победить. Никогда...
- И настал час, - произнес я, глядя на ровные строчки, - когда мне
пришлось выбирать. Между черным и белым, между силой и добротой. Ибо не
оказалось правды в словах поэта, и кулаки рождали лишь зло. Ибо я
сражалась за добро, но все новое зло появлялось на свет. Дети, не знающие
детства, взрослые, ненавидящие своих детей... И я взяла книги, которые шли
со мной, и попросила их совета. Страницы открывались там, где хотел
переплет, и глаза смотрели туда, где буквы были чернее.
Я читала - и путь шел лишь в одну сторону.
"Кровь хлынула на руку юноши, Ягг-Коша содрогнулся в конвульсиях и
застыл..."
Добро из сострадания есть зло.
И я вспоминала о праведных войнах, и искала спасения...
"...Произведения о минувшей войне, одухотворенные талантом, занимают
особое место. Сила их влияния на умы и сердца необыкновенна, и
неудивительно, что они пользуются поистине всенародной любовью".
Я читала дальше - не веря тем, кто говорит о чужом.
"Рита выстрелила в висок, и крови почти не было. Синие порошинки
густо окаймили пулевое отверстие..."
Добро из патриотизма есть зло.
- Нет! - я оторвал взгляд от книги. - Не так однозначно, фанг! Я
помню!
Боль - как вспышка, как кинжал, вонзившийся изнутри. Я вновь смотрел
в "Книгу Гор". Я подчиню ее своей воле...
Не так однозначно - говорила я. И спешила прочесть:
"Нет, нет, не может быть бессмысленно! Почему, зачем тогда все? Зачем
тогда я стрелял и видел в этом смысл? Я ненавидел их, убивал, я поджигал
танки, и я хотел этого смысла!.."
Секундная мысль - не все решает сила... И та же книга - как
проклятие...
"Нет, у нас слишком много милосердия. Мы слишком добры и отходчивы.
Чрезмерно".
Добро из патриотизма есть зло.
- Фанг, - я захлебывался в словах. - Фанг, это другое. Не смей. Не
трогай того, что тебе не понять...
- Читай дальше, - после короткой паузы сказал Нес.
"Да, он их спас. В эти мгновения иначе как плетью и пулей действовать
был нельзя".
Добро для идеи есть зло.
"...Рана на груди была не смертельной, пуля даже не пробила кости..."
Добро для знания есть зло.
Я отбросил Книгу - и она растворилась в темноте.
- Нес, вы поверили в насилие...
- Мы поняли - и оно может быть красивым.
- Нес, вы ошиблись. Мы лгали себе - чтобы оправдаться.
- Всегда?
- Всегда. С библейских времен и до наших дней. Мы искали оправданий -
за то, что вынуждены убивать. За чужую боль, за свой страх. Всегда самые
талантливые служили этой цели. Мы делали это красивым - чтобы успокоить
совесть. Красота никогда не была главным - лишь инструментом, чтобы
оправдать цель - идею, патриотизм,