Конкуренты
К списку книг
как вы эвакуировались с Нигредо, — задумчиво сказала Лена. — Вы давно готовились сажать на корабль не одного пилота, а целую команду…
Генерал наставительно произнес:
— В военном деле, дорогая, самое главное — сломать стереотипы. Помнится, приехали американцы с инспекцией, осматривали наши ракеты. И говорят: «По нашему мнению, данная ракета может нести одну боеголовку мощностью до двадцати мегатонн». Мы-то, конечно, киваем, а про себя улыбаемся — там сорок мегатонн внутри…
— Тебя послушать, дед, так удивительно, что мы холодную войну проиграли, — буркнул Зяма.
— Потому и проиграли, что она холодная была, — обиделся Генерал.
— Конечно, дай вам волю, вы бы весь мир…
— Мы-то мир охраняли, а вот вы…
— О боже, даже здесь мужики умудряются говорить о политике! — простонала Лена. — Да вы в своем уме, вояки? Мы болтаемся в инопланетном корабле над хрен знает какой звездой, в трехстах тридцати парсеках от Земли, а вы все о том же! Еще о футболе поговорите!
— Кстати, — оживился Зиновий. — Катран, я что-то в суматохе все забываю спросить, как «Зенит» с «Рубином» сыграли на прошлой неделе?
— Продул два—ноль, — злорадно сказал я.
— Черт…
— А вот ты невнимательный, Зяма, — неожиданно сказал Генерал. — И с какой стати тебя Мастером называть, если ее слова тебе в одно ухо влетели, просвистели в пустоте черепной коробки и в другое ухо вылетели?
— А чего? — насторожился Зяма, останавливаясь у двери в торце коридора.
— Триста тридцать парсеков. Тебя не удивляет, что Водила так точно знает расстояние до Земли?
Я укоризненно посмотрел на Лену. Та отвела глаза.
— Может, ты и направление знаешь? — поинтересовался Генерал.
— Может, и знаю, — буркнула Лена, явно переживающая свою оплошность. — Ну что, будем в коридоре стоять или войдем?
— Войдем, — задумчиво сказал Зяма. — Войдем…
Рубка «Прайма» вполне отвечала размерам самого корабля. Она была двухуровневой — возвышение с главным пультом и несколькими креслами перед ним (в одном сидел Роман, остальные были пусты), дальше четыре ступеньки вниз — и еще большее пространство перед экраном на всю стену. Изначально, видимо, это пространство было пустым. Но сейчас там стояли грубовато выглядящие пульты с экранами, перед ними кресла, в креслах — люди.
— Это еще что? — поразилась Лена.
— А это, — довольным голосом сказал Генерал, — результаты наших доработок. Мы поставили пять пультов, на которые перенесли часть функций управления кораблем — силовые щиты, оружейные установки, связь… Пилот за главным пультом теперь только управляет кораблем. Ему не надо отвлекаться на стрельбу, на поддержание защиты, на координацию эскадры. Здорово?
— Не то слово, — растерянно ответила Лена. Похоже, она и впрямь не ожидала увидеть «Прайм», превращенный в настоящий, с экипажем, космический дредноут.
А я как зачарованный смотрел на главный экран.
Под нами плыла звезда — местное солнце. Я видел его уже много раз, но не на таком экране и не так близко. Желтое огненное море, бушующие оранжевые и белые вихри, протуберанцы — тысячекилометровыми фонтанами взмывающие с поверхности. Изображение, конечно, фильтровалось, было «пригашено», иначе глаза бы не выдержали.
— Засмотрелся, Катран? — весело сказал Роман. — Жаль будет такую красоту гасить, а?
— А смысл? — спросил я, отрываясь от экрана. — Собрали гасильник, проверить не терпится?
— Катран, ну ты же знаешь, чего мы хотим, — укоризненно сказал Роман. — Поломать гадам все их планы. Вынудить выйти на контакт. Выпустить нас отсюда. Когда солнышко над Плюшкой погаснет, им поневоле придется это сделать.
— Или оставить всех нас умирать, а с Земли привезти новых пилотов на новую станцию у новой звезды! И уже не забывать чертежей гасильника.
— Но мы же им здесь зачем-то нужны?
— Роман, я не уверен, что слово «здесь» правильное, — сказал я. — Мы им нужны, и нужны «сейчас». А вот насчет «здесь» — возможны варианты.
Роман вздохнул.
— Катран, м