Конкуренты
К списку книг
инуты…
Несколько человек выбежало из рубки. Роман посмотрел на Генерала, спросил:
— Сколько он хватанул, дед?
— Ну, если не мешкал… — Генерал откашлялся. — Рентген сто, полагаю. Пока тащит, еще чуток хватанет. Ничего, жить будет, а дети нам так и так не светят…
Роман кивнул, поднес комм к лицу:
— Орда? Блок охлаждения реактора, ищи там!
— Я нашел, командир, — донеслось из комма. — Сними поля, пожалуйста. Стартовать буду.
— Орда!
— Командир, там меньше минуты на часиках. И снять нельзя, коробка приклеена, я все ногти оборвал… Снимай поля, командир, не трать время.
— Снять щиты! — рявкнул Роман.
— Командир, скажи Машке, она дура, только я ее все равно люблю, — почти весело сказал Орда.
Корабль тряхнуло — это стартовала Ленкина «Мурена». Одновременно закричала пухленькая женщина, которая объясняла про взрывчатку. Ничего нельзя было разобрать, она просто голосила, лишь временами прорывалось «Анвар! Анвар!»
— Спасибо, командир. Встретимся… — донеслось уже не из комма, а по центральной связи.
А на экране стремительно удалялась от корабля «Мурена» — прямо к сияющему, плещущему плазменным океаном солнцу.
На фоне пылающей фотосферы звезды взрыв выглядел очень странно — будто развернулся и погас темный цветок. Потом — на мгновение — защитные поля вокруг корабля набрали цвет, заискрились — и снова стали прозрачными.
— Если бы я раньше об этом подумал… — пробормотал я. — Если бы я раньше…
Роман медленно поднес ко рту комм. Спросил:
— Взрывчатку с «Феникса» отстрелили?
— Да, Роман, — ответили ему. — Дрейфует в сторону Плюшки… жаль, медленно… Что делать с «Фениксом»?
— Как «что»? У нас много лишних кораблей и пилотов? Проведите дезактивацию помещений, поставьте новую крышку на блок охлаждения… в каком порядке выполнять — сами догадаетесь!
Роман обвел всех тяжелым недобрым взглядом. Плачущую Машу увела другая женщина. Остальные толпились вокруг своего командира, будто надеялись услышать что-то важное, мгновенно снимающее все проблемы.
— Хотите вернуться на Плюшку? — не глядя на нас с Леной, спросил Роман.
— После этого? — Лена горько засмеялась. — Они нам найдут применение, пожалуй… Нет, Роман. Если позволишь — останусь. Вторым пилотом.
— Вторым не возьму, возьму третьим, — коротко ответил Роман. — Лучше иди к Катрану. Как-нибудь поделите «Феникс».
— Роман, — глядя на безучастно полыхающую звезду, сказал я, — Роман, долбани по ней. Потуши ее… пусть попляшут, гады… Роман, нельзя же так оставлять!
— Что, журналист, решил перо поменять на штык? — Роман тоже посмотрел на экран. Минуту размышлял. Потом вздохнул, пожал плечами. — Нет, Катран. Наверное, я был не прав. Наверное, это ничего не изменит. Пострадают те, кто просто живет… выживает здесь. Те, кто ни при чем. А эти… — Он снова дернул плечами. — Показывай карту! Где Солнце? Где наше Солнце?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой мы все-таки делаем то, чего все ждали
Мы снялись с орбиты через три часа — ровно столько времени ушло на ремонт и дезактивацию моего «Феникса».
Все это время на связь с нами пыталась выйти Плюшка. И с «Праймом», и с моим «Фениксом», и с другими кораблями Ищущих. Они явно видели, что произошло, и теперь пытались понять, что именно нам известно.
Вначале на связь выходил кто-то незнакомый, явно из мелких сошек. Потом Инна. Потом Вадим Эдуардович. Тон менялся от вежливого до угрожающего. Ищущим предлагали переговоры. Интересовались судьбой парламентеров и требовали пригласить нас к передатчику. В какой-то момент даже тревожно поинтересовались причиной взрыва, который «засекли радары станции». После этого Роман долго и смачно, «в три этажа», выматерился.
Но на связь с Плюшкой мы так и не вышли.
В рубке «Прайма» мы стояли перед главным экраном (изображение звезды сменили на спокойную картину звездного неба) и прокладывали путь.
— Прыгнем сюда, к Голубому Щенку, — сказал Роман. — Огромная звезда… я однажды долетал до нее