Конкуренты
К списку книг
за равенство количество взлетов и количества посадок. А прилетев утром из сырой промозглой Москвы в теплый тропический раёк (ну не вяжется все-таки слово рай с Таиландом), ложиться спать было совсем уж глупо. И весь день мы возбужденно веселились, наплевав на накопившуюся усталость, смену часовых поясов, погоды, обстановки. К вечеру итог был закономерен — спать хотелось безумно, но уснуть мы не могли, взбудораженный организм уже ничего не понимал в происходящем.
Помогла еще порция коньяка и четверть часа секса — причем и я, и подруга воспринимали секс как лекарство.
Сейчас, к сожалению, не было возможности прибегнуть ни к тому, ни к другому средству. А ведь без сна я уже был часов сорок. Организм честно выжал из себя весь адреналин и теперь молил о сне. Ну — или о некотором времени с закрытыми глазами…
— Здесь две планеты, — тыча пальцем в навигационный экран, объяснял Зяма. — Мы их не видим, конечно…
— Почему ж не видим, Альбедо видно. — Роман подался вперед со своего диванчика. — Вон… на три пальца правее солнца…
На мой взгляд, яркая белая точка была звездой, но я не спорил. Меньше говори — сойдешь за умного…
— Ну, на Альбедо нам все равно не надо, — бодро сказал Зяма. — Нам нужен ее близнец.
— Нигредо? — мрачно предположил я.
— Верно. Альбедо для жизни непригодна, атмосфера почти лишена кислорода.
— А почему она так сверкает? Снег?
— Облака… Вот Нигредо, задавай курс.
На экране навигационного компьютера теперь была схема звездной системы. Солнышко в центре, два кружочка — черный и белый, рядом. Еще один кружок висел у самого края экрана.
— А это что за планета?
— Газовый гигант размером с Юпитер. Интереса не представляет.
— На спутниках у него есть полезные ископаемые, — заметил Роман.
— Есть. Ну и что? Они много где есть… Давай наводись на Нигредо.
Я ткнул пальцем в черный кружок. Нос корабля слегка сместился. Изображение качнулось, теперь планета была по центру экрана.
— Разгоняйся.
Нажав педаль я некоторое время ждал. Гул двигателей на пилонах корабля усилился, стук метронома участился.
— Так и сиди, — велел Зяма. — Разгоняться будем примерно полчаса.
— И сколько нам лететь?
— Восемь часов. Потом торможение, выход на орбиту… еще часа три уйдет.
— У нас тут труп в кабине, — напомнил я.
— Ничего, полежит. Температуру в кабине убавь… вот эта шкала… сдвинь ползунок до восемнадцати.
Ползунок был нарисован на сенсорном экране. Я сдвинул его пальцем до цифры 18 и сказал:
— Все?
— Пока все. Пить хочешь?
— Хочу, но не пить.
— А… понятно.
Зяма нагнулся и открыл дверку под пультом. Достал оттуда толстый пластиковый шланг с раструбом на конце.
— Санитарный отсек. По-большому, конечно, ходить неудобно. Хотя если прижмет… А так все просто. Вот… э… мочеприемник. Вот кнопка отсоса фекалий.
Я покосился назад.
Ленка усмехнулась:
— Не комплексуй. Что естественно, то не безобразно.
— Нет уж, я потерплю.
— Десять часов? — поинтересовался Роман. — Да не глупи. Не выдержишь, это раз. Будешь не в форме в самый нужный момент — два. К тому же обоссанные штаны будут вонять. Культура и мораль — это производные от реальности, Катран.
— Подай ему пример, — сказал Зяма.
— И верно. — Роман огляделся. — Где тут… Ага.
Второй «санитарный отсек» был встроен в низ их диванчика. Роман извлек шланг и стал расстегивать штаны. Ленка отвернулась. Я тоже, твердо решив держаться до последнего.
Моей решимости хватило ровно до того момента, как сзади послышалось жизнерадостное журчание.
— Да ну вас, провокаторы… — расстегивая штаны, сказал я. — Пусть лучше лопнет моя совесть…
— Кнопку, кнопку не забудь нажать! — напомнил Зяма. — И ногу с педали сними, не корячься…
Ощущения были своеобразные. Ну, если кто-то хочет их испытать — возьмите пылесос, включите на самую слабую мощность… в общем, вы поняли, что дальше делать. Если пылесос сломается, то я вам советов н