Конкуренты
К списку книг
ся рециркулированной водой, которой до вас уже мылись раз десять). Центральное помещение — рубка — имело одно кресло для пилота, но было достаточно просторным, чтобы там уместились человек десять. Для шестерых даже нашлись бы кресла.
Еще был маленький грузовой отсек (пустой) и шлюз для выхода из корабля.
— Забавно, — сказал я, усевшись наконец за пульт пилота. Вот здесь, как ни странно, все было похоже на «Сильвану» — тот же минимализм.
— Что именно? — Лена устроилась рядом в другом кресле, достала сигареты, закурила. Пояснила: — Здесь хороший воздухообмен, можешь и покурить.
— Ты говоришь, этот корабль сделали с учетом чужих технологий?
— Да.
— Люди стали сюда попадать три года назад. Верно?
— Абсолютно. Я здесь два с половиной года…
— Техника вся чужая. Да, вроде как для людей предназначенная, но непонятная — вы даже язык их не расшифровали. Как о великом успехе, говорите о том, что сумели на дисплеи вывести человеческие цифры вместо аналоговых столбиков-стрелочек. Так? Но при этом подбитые чужие… по-настоящему чужие, пилотируемые рыжими тараканами корабли сумели разобрать? Понять, как они устроены? И на основании их технологий начать делать новые корабли?
— Поверь, у нас на Плюшке не идиоты работают, — сказала Лена. Но с легким сомнением.
Я засмеялся.
— Знаешь историю, как в советское время наши инженеры решили скопировать «роллс-ройс»? Купили. Привезли. Разобрали до последнего винтика. Сделали чертежи. Начали обратно собирать — беда! В коробку передач шестеренки не залазят! Вроде как должны сесть на свои оси и зацепиться — а не получается! Чуть-чуть больше, чем требуется! На микроны! Но больше. Инженеры за голову хватаются, ничего не поймут. Стали выспрашивать у англичан… что там и как… Те смеются.
Я тоже достал сигареты и закурил. Глянул в пачку… да… негусто. Осталось три штуки.
— Ну и что оказалось? — заинтересовалась Лена.
— Оказалось почти как с механической блохой, которую Левша подковал… после чего она перестала танцевать. Англичане шестеренки делали чуть-чуть больше, чем следует. Потом охлаждали… уж не знаю, в холодильнике или в жидком азоте… Металл немного сжимался. И вот эти охлажденные шестерни надевали на оси, после чего они великолепно прижимались друг к другу.
— Думаю, это вранье, — поморщилась Лена. — Ну, из разряда «мы лапотные мужики, ничего супротив Запада не умеем…»
— Лена, не знаю. Почем купил, за то и продал. Но история все равно поучительная. Мало разобрать и скопировать. Важно еще понять — как все устроено. Как собрано. Как работает. И тут один инженер другого не всегда поймет — потому что вся сложность в тонкостях, в мелких таких заморочках, вроде охлажденных шестеренок.
— К чему ты клонишь?
— Лена, даже если бы со всей Земли собрали самых великих ученых, самых умных инженеров, самых рукастых рабочих — не сумели бы они за два года разобраться в чужой технике. В биотехнике! Разобраться, воссоздать, срастить с железом… с этими пультами и лампочками. И десяти лет бы не хватило.
— Но ведь сумели! — Лена развела руками. — Видишь этот корабль? Его корпус сделали из того же материала, что и корабли чужих. И я тебе скажу, как это получилось. Кусок корпуса положили в анализирующий отсек синтезатора — того самого, который выдает котлеты и ткань для комбинезонов. Синтезатор попыхтел — и разобрался, как устроен этот материал. Потом код этого материала ввели в программу сборки корабля «Феникс» вместо кода титанового корпуса. Собрали — получилось! Вот и все!
— Допустим, — согласился я. — С корпусом — может быть. А плазменная пушка? Ты говорила, что там наполовину биоустройства, наполовину человеческие!
— Ну и что? Сняли с корабля пушку. Источник энергии у жуков так до конца и непонятный. А пушка — она и есть пушка. Подключили к нашему генератору — работает. Все дела…
— Лена, так не бывает, — устало повторил я.
— Хорошо, — легко согласилась она. — Не бывает. Но ведь это получилось? Результат налицо?