Остров Русь
К списку книг
лся Тугарин округ себя, тут-то голову я и
отсек ему.
Ивану за Алешу стало стыдно.
- Не, Попович, - гнул свою линию Добрыня, - у Бояна-то красивше
будет. Давай, дед, ври дальше.
- Это он по скромности своей, - пояснил Боян реакцию Алеши и вновь
ударил по струнам, - потому как Алеша Попович-млад своей доблестью честной
прославился, ведь не зря ж он покинул свой дом родной и семью, и жену
раскрасавицу...
Вновь встрепенувшись, Алеша заорал:
- Да кончай ты врать-то, уши вянут. В гробу я твою доблесть видел! Я
как раз от жены-то в Киев и сбежал! Она же у меня - царевна-лягушка.
- А, эту историю я тоже знаю, - обрадовался Боян, - очень
романтическая история...
Но продолжить Алеша не дал. В пароксизме хмельной искренности он
заявил:
- И это тоже вранье. По правде-то так дело обстоит: днем она баба как
баба, очень даже симпатичная, а вот ночью - лягушка! Надоело мне это до
смерти, вот в Киев и подался. Лучше службу служить, чем с лягушкою жить.
Иван растерянно переводил взгляд с Алеши на Бояна, не зная кому из
них верить, чему отдать предпочтение - красоте или правде.
- Ох ты горе горькое, - взвыл тут Алеша, - разбередил ты, гад, душу
мне! Как вспомню жизнь свою, так тошно становится! Не сыпь мне соль на
рану, дед, хватит! Расскажи-ка лучше о себе ты, Добрынюшка. Мы-то с Ильей
и так все знаем, а вот Ване, добру молодцу, в новинку да в урок будет.
Добрыня, с трудом приподняв голову, согласился:
- Будь по-твоему, Алеша. Слушай Ванечка. Расскажу-ка тебе я о том
сейчас, как со змеем поганым в честном бою я племянницу князеву вызволил -
красну девку Забаву Путятишну.
Изрядно пьяный Боян, не остывший от распри с Алешей и преисполненный
духа противоречия, перебил его:
- "В честном бою..." Да все ж знают, что вы с тем змеем уговор
держали друг на друга не нападать. Он и не ожидал ничего, когда ты в
чертоги его ворвался.
Добрыня покраснел как рак, свирепо глянул на сказителя и молвил:
- В честном ли бою, не в честном ли, а Забаву Путятишну вызволил.
- Еще б тебе ее не вызволить, когда втюрился в нее по уши. Только
было сватов прислал, как змей ее из под носа и увел. Между прочим, с ее же
согласия.
Вокруг раздались смешки. Иван огляделся. Все посетители кабака промеж
собой вовсе не разговаривали, а внимательно прислушивались к беседе за их
столом.
Добрыня, вновь многозначительно взявшись за рукоять меча, произнес с
расстановкой:
- А уверен ли ты, Боян в словах своих?
- А чего же мне неуверенным быть? - вопросом на вопрос ответил тот,
не заметив угрожающего жеста, - аль не я в твоих сватах ходил?
- Чего ж Забава не пошла за меня, как ты думаешь? - спросил Добрыня
ледяным тоном, явно Бояна провоцируя. А тот, как это порой бывает
свойственно людям творческим, не заметил подвоха и упивался своей
осведомленностью:
- А чего тут думать-то? Владимир не отдает. Рылом, говорит, ты,
Добрынюшка не вышел...
Вокруг вновь одобрительно загоготали.
- Ну все, дед, - побледнев, тихо сказал Добрыня Никитич и стал
медленно медленно подниматься со скамьи, - договорился ты.
Тут лишь Боян очнулся от эйфории.
- Добрыня, ты мне друг, но истина дороже, - пролепетал он, осторожно
сполз со скамьи и попятился к двери.
- Врешь, не уйдешь! - вскричал богатырь и, взмахнув саблей, вскочил
прямо на стол.
Юрким выхухолем лесным скользнул Боян в дверь, а все прочие
присутствующие повскакали с мест и, кто мечем, кто саблей острой, а кто и
булавой пудовой принялись размахивать в воздухе, то и дело задевая
соседей...
Не долго думая, Иван схоронился под стол. Под столом было тихо и
уютно. "Так, - подумал Иван, - пора смываться. Однако пойду-ка я за Бояном
прослежу. Все-то этот дед знает. Ежели с ним дружбу свести, вскорости я
всех подног