Остров Русь
К списку книг
висело блюдечко, по которому каталось наливное яблочко,
создавая изображение голых девок, купающихся в пруду. На застеленной
шелковыми простынками кровати сидел поп Гапон и жрал бананы.
- Вот ты где, гад! - заорал Иван, выхватывая кладенец. - Предатель!
Россию, мать твою, продал! А ну отдай банан!
Вырвав изо рта Гапона недожеванный банан, Иван нервно съел его и
сообщил:
- Ну все. Готовься к смерти. "Отче наш" прочти, или что там
полагается, покайся как следует...
- Иван, Иван, успокойся, - затараторил Гапон. - Я ж и сам пленник
горемычный, Кащеем в застенки посаженный.
- Видали мы таких пленников! - мрачно сообщил Иван. - Блюдечко
цветное в камере, бананы свежие... дай еще один!.. простынки чистые. Убью!
- Иван, отпусти душу на покаяние, - зарыдал Гапон. - Не марай светлый
праздник победы над Кащеем моей кровью грязной!
- Не паясничай! - оборвал его Иван. - За что в немилость Кащееву
попал? Говори!
Гапон вздохнул, встал на колени, и прошептал:
- Честность меня подвела. Был я у Кащея в советничках, неплохой оклад
имел, раз в квартал премиальные обещаны были. Да вздумал на днях Кащей
дать мне на прочтение свои былинки юмористические, боянов да богатырей
высмеивающие. Прочитал я их, да и скривился. Чушь собачья! И дернул меня
нечистый записать в дневничке для памяти: "Кащей парень хороший, но пишет
всякое говно. Надо сказать ему об этом, но помягче, поделикатнее..."
- Ну? - заинтересовался Иван. - Что, не сумел сминдальничать?
- Кащей, падла, шмон устроил! - теряя всю интеллигентность заорал
Гапон. - Мой личный дневник прочел! Вот и посадил в камеру!
- Смягчающих обстоятельств не нахожу, - заявил Иван, поигрывая
кладенцом. - Быть по моему. Рубить тебе голову хитрую...
- Не губи, Иван! - завопил Гапон. - Я тебе тайну Кащея открою! Где он
сережки Василисины прячет, да где смерть его!
- А ты откуда знаешь? - поразился Иван, пряча меч.
- Да, как-то дневник Кащея под руку подвернулся... - смутился Гапон.
Иван погрузился в раздумья. Наконец изрек:
- Значит так. Ты не предатель, ты хуже. Ты Гапон. Убивать не буду,
коли тайны великие откроешь. Но и назад в Киев дороги тебе нет. Убирайся с
Руси к половцам.
- Уберусь, уберусь, надоела эта Русь, - просветлел лицом Гапон. -
Значит так. Есть у Кащея комнатка заветная, в подвале схороненная. Там
вещи премудрые стоят, гудят да светятся. Нить волшебная от них к дубу
высокому тянется. Пойдешь по той нити, заберешься на дуб, там - яйцо. В
яйце - сережки Василисы, а к ним игла припаяна. Ту иглу отломи, в ней
смерть Кащея.
- Ясно, - сказал Иван. - Гапон, Гапон... И умом тебя Бог не обидел, и
хитростью. Что ж ты язва такая, по характеру?
И с этими словами Иван вышел, оставив Гапона в полном недоумении.
...Быстро нашел Иван комнатку заветную, где Кащей держал вещи
премудрые. Похожи они были на сундуки железные, светящимися каменьями
разукрашенные. Гудели да шумели, огоньками помаргивали. А из самого
большого сундука нить волшебная тянулась, из медной проволоки скрученная
да резиной обмотанная.
Пошел Иван по нити, да и вышел к огромному дубу. Был тот дуб в сто
сажень вышиной, облака за его верхушку цеплялись, ручьи да речушки меж
корней извивались. Засучил Иван рукава да и полез на дуб.
Долго ли, коротко ли, а добрался он до самой вершины. Оглянулся -
лепота! Всю Русь-матушку с дуба видно. И стольный Киев-град, и Муром
родной, и иные селения, помельче размером. Вон Змей Горыныч летит, вон
богатырь за чудом-юдом гонится. Вон, на неведомых дорожках, следы
невиданных зверей...
А вот и яйцо, из хрусталя хитро сделанное. В яйце - сережки
василисины - пластиночки синенькие в виде лепесточков. Между ними - игла
серебряная, к которой нить волшебная припаяна.
- Вот и конец твой, Кащей,