Остров Русь
К списку книг
нате,
- эти молодцы на площади мне кажутся подозрительными.
- Да когда ж ты от людей добрых отстанешь, Гапон! - раздался в ответ
низкий и мрачный женский голос.
Словно не слыша в голосе женщины раздражения, Гапон добавил:
- Тот, чернявый, сразу видно - дурак. А дураки опасны... Того ж, на
печи, пожалуй можно будет использовать...
Однако вернемся к нашему герою.
Расправившись с дровами и потирая многочисленные синяки, Иван
приблизился к перепуганному Емеле.
- Познакомься-ка с моей левой рученькой! - крикнул Иван и отвесил
Емеле оплеуху.
Емеля охнул.
- Познакомься-ка и с правой рученькой! - продолжил Иван.
Емеля ахнул. Потер горящие как огонь щеки и удивленно констатировал:
- Левая рука у тебя покрепче будет. Левша что ли?
- Левша, - смущенно признался Иван. - Переученный, правда...
- Так и я левша!
Недавние враги потупились.
- Ну что, разойдемся, что ли?.. - предложил Иван.
- А может сперва поужинаем, богатырь? - предложил Емеля.
Польщенный Иван улыбнулся.
- А с поленьями ты лихо управлялся, - признал он. - Я уж думал - не
сдюжу!
Емеля зарделся.
- Я трактир один знаю, - начал он. - Медовуха там знатная...
- Медовуху я люблю.
Не сговариваясь, Иван с Емелей собрали с земли щепки и запихали их в
печь. Потом Емеля взобрался на лежанку, Иван - на коня, и новоиспеченные
друзья неспешно двинулись к трактиру.
- Я печи-то люблю, - смущенно признался Иван. - С малых лет на
загнетке валялся. Зола теплая, сажа мягкая... Мамка парным молочком поит.
Лепота! Одна беда - отмыться толком не могу. Зола аж до костей въелась.
- Ничего, - махнул рукой Емеля. - Сходим как-нибудь в баньку,
отскребем...
- А ты зачем в стольный град пожаловал? - поинтересовался Иван. - В
богатыри?
- Не, куда мне в богатыри-то... - Емеля склонился с печи и прошептал
Ивану на ухо: - Любовь у меня. Царевну полюбил.
- Какую?
- Несмеяну, дочку владимирову. Вот рассмешу ее да и получу в жены.
Еще и полцарства обещают.
- А как рассмешишь?
Емеля потупился.
- Да... Есть у меня одна примочка... Справлюсь.
За разговором и не заметили, как до трактира добрались. Народ на
улицах дивился, но охальничать не спешил. Видать булава иванова
производила хорошее впечатление на заносчивых киевлян.
У трактира Иван слез с коня, бросил поводья подбежавшему
мальчишке-половому и велел:
- Задашь меру овса, да протрешь досуха. Не ленись, а то обижу.
Иван двинулся в гостеприимно приоткрытые двери трактира. За его
спиной Емеля втолковывал половому:
- Нарубишь дров, только осиновые не бери, бери березовые. От них жара
больше, а копоти меньше. Золу выгребешь. Приду - проверю!
Свободный стол нашелся не сразу. Пришлось выгрести из-за него
четверых пьяных киевлян да отнести их к двери. После этого друзья уселись
друг против друга и лукаво переглянулись.
- Медовухи! - гаркнул Иван.
- Зелена вина! - добавил Емеля.
Из закуски имелись лишь медовые пряники по копейке пара и печеные
каштаны. Но друзей это не смутило.
- Как будешь к Несмеяне пробиваться? - поинтересовался Иван после
третьей кружки медовухи. - Простых мужиков к ней пускать не велено.
- А я простой? - плаксиво спросил Емеля, роняя голову в ладони. -
Простой, да?
- Емелюшка, не обессудь... - Иван похлопал друга по плечу. - Я-то
знаю какой ты крутой, а Владимиру сие неведомо. Знаешь что, иди-ка со мной
в богатыри! Тут-то тебе дорога к Несмеяне открыта будет.
- Подумаю, - наполняя очередную кружку, сказал Емеля. - Подумаю...
Медовуха с пряниками шла замечательно. Когда бражники приступили к
зелену вину, на Ивана напала сентиментальность.
- Ох, отец-богатырь, как же ты без меня будешь? - причитал он. - Кого
теперь сечь станешь? Ох, мамка! Ох, печка теплая... Я ее, бывало, по всей
избе дв