Остров Русь
К списку книг
вынимая из-под подола кочергу. - Ну,
попробуйте, возьмите!
И завязался лютый бой. Куда тут печенегам да половцам! Земля дрожала
от ударов кочерги и богатырских оплеух. Но вновь смекалка Алеши,
находчивость Ивана, силушка Ильи и реплики Кубатая одержали верх.
Алена была связана, стащена с коня и уложена на дорогу. Друзья сели
рядом и стали грустно считать потери.
Из потерь были в наличии: выбитый у Ильи зуб, слегка погнутый
меч-кладенец и прикушенный мудрецом язык. Хитрый Попович, как всегда,
вышел сухим из воды.
- Что делать с ней будем? - вопросил Илья, грустно глядя на Алену.
- Юбьем, - кровожадно, но косноязычно предложил Кубатай. - Язик я изя
неее куснул.
- Не беда, заживет, - похлопал мудреца по плечу Алеша. - Что, Илья,
казним Алену?
- Люба она мне, - вздохнул Илья. - Люба... Алена, пойдешь за меня?
Алена хранила гордое молчание.
- Есть в Киев-граде старый пруд, - задумчиво произнес Иван. - Каштаны
там цветут. Бамбуки там цветут. И тут.
- Предлагаешь чего? - полюбопытствовал Алеша.
- Сорвать пару бамбучин, да и высечь девку!
- Ты что, предсказание забыл? - возмутился Илья.
- А каков у нас выбор? Либо убить, либо высечь. Решай!
Илья схватился за голову. Выбор давался ему нелегко.
- Плюнь на суеверия! - обретая прежнюю сноровку воскликнул Кубатай. -
Я тоже за розги! Сперва погорячился, теперь самому стыдно. Высекем, да и
дело с концом!
Со вздохом поднявшись, Илья побрел к бамбуковой рощице. Отломил пару
крепких бамбучин, вернулся к друзьям, и с надеждой спросил:
- Может сказать чего хочешь, Алена?
- Не ради тебя, суеверного, не ради друзей твоих жесткосердечных! -
гордо тряся головой заявила Алена. - Ради Руси! Скажу! Гапон у Кащея
советником стал! Науськивает его на Русь войной идти! Побейте Кащея,
герои!
- За предупреждение - спасибо, - рассудил Илья. - За патриотизм,
пусть и запоздалый, будем сечь, не снимая юбки.
Он помотал в воздухе бамбуковой хворостиной.
- Может не надо? - робко спросила Алена.
- Надо, Алена, надо, - со вздохом ответил Илья. - Бери розгу,
Алеша...
- А? - промолвила Алена при первом ударе. - А... А... А! А-а-а!!!
Работа спорилась. Иван-дурак громко отсчитывал удары, два богатыря
секли пленницу, Кубатай рассказывал всем присутствующим историю телесных
наказаний от первобытного общества и до наших, просвещенных, дней. Толмач
Смолянин пугливо прикрывался рукой, нервно прихихикивая при каждом ударе.
- Тридцать три! - воскликнул, наконец, Иван. - Довольно, друзья!
Алеша, уже занесший хворостину для очередного удара, галантно
приподнял Алену с земли и сказал:
- Миледи, мы сожалеем, что причинили вам некоторые неудобства.
- Какая я тебе, козел, миледи! - воскликнула со слезами Алена. -
Видеть вас не хочу! Залезу на дуб, как папенька, да и помру там!
- От чего помрешь-то? - жалостливо спросил Смолянин. - Ты ж свистеть
не умеешь, богатыри тебя не обидят.
- От голода! - отрезала Алена и направилась к ближайшему дубу.
Друзья долго смотрели ей вслед. Потом Кубатай нарушил молчание:
- Делу время, потехе - час. В путь?
- В путь... - вяло откликнулись богатыри.
Минут десять шли молча. Только Илья вздыхал, да оглядывался назад.
Потом спросил:
- Иван, скажи, но ведь у нас не было другого выхода? Или высечь
Алену, или казнить. Так?
- В общем, да, - сказал Иван. - Правда... Ну, это не по-богатырски.
- Чего не по-богатырски?
- Можно еще было поверить Алене, да и отпустить с миром, - признался
Иван. - Но это бы весь драматизм напрочь убило.
- Иван! - вскричал Илья. - Дай-ка самобраночку!
- Зачем? - заподозрил неладное дурак.
- Ты дай...
Получив самобранку, Илья остановился.
- Вам она уж не понадобится, недолго идти осталось. А мне все ж
полегче.
- Чего полегче?
- На д