Остров Русь
К списку книг
Кубатай да толмач
Смолянин. За ними, зорко назад оглядываясь, двигались Иван с Алешей. И вот
какой между ними шел разговор...
- Вот скажи, Иван, любишь ли ты земельку русскую? - вопрошал Алеша.
- Люблю.
- Вот и я о том. А скажи, Иван, чем Русь наша красна?
- Собакой-князем, - пошутил дурак.
- Ну, и им тоже, - не понял юмора Алеша. - И нами, богатырями. И
смердами вонючими, и боярами толстопузыми, и священниками набожными, и
торговцами хитроглазыми, и девками... девками... - вздохнул он.
- Что ж получается, всеми?
- Ага! То богатство наше немеряное, самовоспроизводящееся. Пока есть
на Руси народ русский, Русь Русью останется!
- Да, - протянул Иван. - Ну ты и загнул Алешка. Чую, что прав, хоть и
непонятно ни фига.
- А че ж тут непонятного? - встрял в разговор Кубатай, выплевывая
шелуху от семечек. По бокам его конька хлопали два тяжелых мешка с
семечками, собранными в дорогу заботливой Марьюшкой. - Народ - самое
ценное в любом государстве. Скажу я вам честно, что повсюду уже люди корни
свои позабывали, только на Руси и остались настоящие патриоты.
- Дело говоришь, кавказец! - одобрил его Алеша. - Видать и вправду -
мудрец! А скажи, чем мы, русичи, от неруси поганой отличаемся?
- Но-но, - слегка обиделся Кубатай. - По большому счету - ничем.
Порой глянешь на какого-нибудь дурака - ну чего в нем русского, кроме
имени? А раскроет рот, скажет слово, другое, сразу видно - русский!
- Значит, - обрадовался Алеша, - не внешность тут роль играет! А что?
Скажи, мудрец?
Приосанившись, Кубатай изрек:
- Менталитет!
- Чего?
- Этносознание!
- Ты кончай ругаться по-кавказски, а дело говори!
- Главное в человеке - душа! - изрек Кубатай. - Коли она большая да
загадочная, к чудесам и тайнам тянется, а от дел низменных воротится, то
русская она!
- Дело, - кивнул Алеша. - Я и сам так считаю, но тебя проверить
решил. Эй, Смолянин-толмач! Ты чего об этом думаешь?
- О чем? - проснулся Смолянин.
- О душе!
- Рано мне еще о ней думать, - рассудил Смолянин. - Вот Кащея увижу,
сразу в размышления погружусь!
- Переиначим вопрос, - не отставал от него Алеша. - О Руси ты чего
думаешь?
- О Руси? Умом Россию не понять, прибором хитрым не измерить, у ней
особенная стать, в Россию можно только верить!
- Тебе бы в бояны податься, - отвесил комплимент Алеша.
- Да я пробовал, голос плохой оказался, - засмущался Смолянин. -
Когда сам, в одиночку пою, в ванне или перед сном, то спиваю гарно. А коли
хоть один слушатель объявится - сразу петуха пускаю.
- Вот и у меня так бывает, - кивнул Алеша. - Придумаю небылицу - аж
сам поверю. А начну рассказывать, концы с концами не сходятся... Толмач, а
ты кто будешь, да откуда?
- Издалека, - вздохнул Смолянин. - Но по натуре - русский. Давно меня
на Русь тянуло, я и язык выучил, и родословную себе выискал. Вот, приехал.
- Небось, тебя по малолетству в полон увели, - догадался Алеша. - А
душа-то русская проснулась, на родину потянула. Молодец, толмач! У Ильи
вот сын был, Соколик, так его Калин-царь вместе с матерью в полон увел.
Маманя от обиды померла, а сынка Калин-царь вымуштровал, приемчикам хитрым
научил, щуриться заставил, чтоб на него, собаку, был похож. А потом
выпустил супротив родного батьки биться!
- Кошмар! - воскликнул Смолянин, который страдал некоторой
сентиментальностью. - Кончилось-то все хорошо?
- А как же! Илюшка сыночка с коня сбил, отхлестал нагайкой, тот сразу
папу и признал. Потом Владимир его заслал на самую дальнюю заставу, южные
рубежи стеречь. Он Илюше письма писал ласковые, сыновьи. На побывку
недавно приезжал, такую попойку закатили!
Смолянин расцвел в счастливой улыбке.
- А после попойки похмелиться было нечем, настроение у всех упало.
Илюша с сынком повздорил, да и от