Остров Русь
К списку книг
вообще купаться люблю. - Вот, -
поднял он вверх руки, - даже перепонки есть.
- Не купаться вы любите, а девами морскими прельстились! - догадался
Иван.
- А хоть бы и прельстились, - сварливо ответил Кубатай, - твое какое
дело? Ревнуешь, что ли?
- Да это ж русалки, не женщины, они нас в пучину заманивают! -
попытался Иван образумить кавказца. - Коль не выдержишь, сложишь голову.
- Резонерствуешь! - отмахнулся от него Кубатай, и принялся торопливо
раздеваться.
- Илья, Добрыня! - крикнул Иван, - хватайте его!
Двое богатырей ринулись к Кубатаю, а Иван рванулся за Смолянином,
который тем временем мелкими шажками крался на корму. На подмогу Ивану
Алеша подоспел. Вдвоем они вмиг скрутили толмача трудолюбивого.
- Отпустите, ослы былинные! - блажил Кубатай в руках богатырских, -
ну что из того, что русалки они? Зато - блондинки!
- Терпи, джигит, а то мертвым будешь, - приговаривал Илья, нежно руки
Кубатаю заламывая да кушаком связывая. - Еще спасибо мне скажешь.
А девы морские еще слаще запели.
- Ребята, отпустите, - взмолился Кубатай жалобно, а Смолянин только
молча скрежетал зубами, да все норовил Ивана за руку укусить.
- Что нам делать с ними, Ваня? - вскрикнул Добрыня растерянно.
- К мачте их привяжем, - принял тот решение, благо на плоту имелся
целый рулон запасных лиан, старательным Смолянином заготовленный.
Подтащив чужестранцев к мачте и, стараясь не слушать ни их жалобных
стенаний, ни соблазнительных песен морских дев, богатыри с усердием
принялись за работу. Но уже через минуту Иван почувствовал, как ноги его
подкашиваются, и предательские мысли в голову лезут: "К чему все это? Не
лучше ль отказаться мне от суеты бессмысленной? Не лучше ль броситься в
воды ласковые, чтобы познать объятия прелестные?"
Шагнув было в сторону, последним усилием воли стряхнул Иван на миг
пленительные чары и вскрикнул не своим голосом:
- И меня вяжите!
- И меня! - глухо отозвался Илья, безвольно опуская руки.
Проникшись ответственностью момента, Добрыня принялся бегать вокруг
мачты, накрепко привязывая к ней пятерых своих товарищей. Закончив с этим,
он схватил брошенный шест и, ловко им орудуя, направил сбившийся было плот
на верный курс.
Расслабившись и тут же окончательно ошалев от призывного русалочьего
пения, Иван вскричал с поразительной убежденностью в голосе:
- Не ври, Иван, - ответил Добрыня укоризненно, продолжая орудовать
шестом, - ужель, думаешь, поверю я тебе? Ужель думаешь, сам я каменный?
Насилу сдерживаюсь! Очень я Забаву Путятишну люблю. Если бы не это, давно
бы в воду прыгнул.
Лишь сказал он слова эти, как зашатался листом осиновым, заплакал и,
вскрикнув: "Простите, ребята, не выдержал!", - кинулся в бездну
смородиновую.
Вспенились воды, забурлили, потускнело солнце, заклубились тучи в
небе ясном, гром ударил, сверкнула молния! И раздался из пучины смех царя
морского, словно гул лавины горной раскатистый.
Завертело плот как щепку малую в океане-море безбрежном.
То ли в реве волн не слышны стали песни русалочьи, то ли Добрыню
заполучив ушли они на дно морское, только очнулись тут наши
путешественники от влечения извращенного и осознали свое аховое положение.
- Пресвятая Богородица! - вскричал Алеша Попович, - не дай рабам
своим в стихии водной без покаяния сгинуть!
- Даже с покаянием, все равно не дай! - уточнил его просьбу Иван.
Тут гладь речная успокоилась, солнышко из-за тучи выглянуло.
- Услышала меня Богородица! - умилился Алеша.
- А что толку, - отозвался Илья, - не утонем, так с голоду помрем.
Отвязать нас некому.
Вдруг поверхность реки всколыхнулась, и прям из воды на плот выскочил
молодец златокудрый с гуслями на лямке.
Наши путешественники выпучили глаза.
- Ты кто такой будешь? - подозрит