Остров Русь
К списку книг
чер столь идиллического их существования таковы
слова Марьюшка сказывала:
- Ваня. Дело к тебе есть секретное. Государственной, стало быть,
важности.
- Да я завсегда, партизанка ты моя, - потянулся к ней Иван.
- Да не про то я, Ванечка, - отстранилась она ласково. - Я серьезно.
Некое лицо высокопоставленное ночью нынешней встречи ждет с тобой.
- А зачем?
- Так ведь слава о тебе по всей Руси идет: нет в земле нашей воина
доблестней.
Приосанился Иван:
- Когда идем-то?
Марья улыбнулась чуть заметно и ответила:
- Ровно в полночь туда и сведу тебя.
...Вот и время пришло. В тишине ночи перекликались кукушка и
передразнивающий ее попугай. Иван да Марья крадучись добрались до палат
княжеских.
Марья крикнула кряквой.
- Ты чего? - удивился Иван. Но тут же и сам сообразил, что крик ее -
знак условный. Оттого, что из верхнего окошка терема выпала,
разворачиваясь на лету, веревочная лестница.
- Ступай, Ванюша, - благословила его Марья, - я на стреме.
И Иван полез. Однако через несколько ступенек подумалось ему: "Ежели
Марья там, внизу, маячить будет, только внимание чье-нибудь привлечет". Он
обернулся и сказал тихонько:
- Вот что, Маша. Как лесенку наверх подниму, ступай домой. Поесть
приготовь.
- Хорошо, - отозвалась она снизу.
"Искусница!" - подумал Иван с умилением. А затем, продолжая
подниматься, вот о чем стал голову ломать: "Кто же это встретиться со мной
желает? Может Несмеяна, все-таки, не Емелю а меня любит?.. Нет, к ней бы
меня Маша не отправила. Князь? А чего ж тайком? Мог бы и так к себе
вызвать... Али Забава Путятишна? Нет, Забава Добрыню призвала бы! Эх, что
гадать, чему быть, того не миновать?"
Так решил Иван, добравшись до окна заветного. И тут же чуть было
обратно на землю не свалился. Насилу удержался, увидев, кто его встречает.
Василиса Премудрая! Она же - Прекрасная!
- Исполать тебе, богатырь! - приветствовала Ивана-дурака примадонна
киевская, помогая ему затянуть лесенку наверх.
- Угу, - буркнул он в ответ, иных слов с испугу не найдя.
"Ужель полюбила меня Василиса?!" - пронеслось в головушке ивановой.
"Ох, беда, беда, коль узнает князь!.. Однако и радость немалая! Такую
покровительницу иметь! Ну, Иван, вот он миг: хватай судьбу свою, пока сама
в руки просится. Или пан, или пропал."
И, не медля боле, чтобы не дать страху да сомнениям в душу
закрасться, спрыгнул Иван с подоконника да и заключил Василису в объятья
свои богатырские.
- Стра... - вскрикнула было Василиса, да сама себе рукой рот зажала.
- Правильно, Василисушка, зачем нам стража-то? - зашептал Иван
горячо, нащупывая на спине ее шнурок от корсета.
И тут, продолжая одну руку к устам прижимать, другой, свободной,
отвесила княжна герою нашему такую затрещину, какая и Илье Муромцу честь
бы сделала.
"Баба-то с норовом", - подумал Иван и, потеряв сознание, рухнул на
пол.
...Очнулся он уже на перине пуховой. На щеке - примочка медвяная.
Василиса подле сидит - на пуфике. Увидев, что Иван глаза открыл,
улыбнулась она озорно ему, приговаривая:
- Ай да богатырь! Ай да смельчак! Такой ни огня, ни пучины морской не
убоится. Верна, видать, Марьина рекомендация!
От затрещины в голове ивановой что-то перемкнулось.
- И не убоюсь! - вскричал он обиженно. - И тебя не убоюсь! Коль не
люб я тебе - так и скажи: "Не люб!" А чего руки-то распускать?
- Ну хватит уже, Иван, - с легким раздражением в голосе сказала
Василиса. - Пора, видно, объясниться нам. Ты, сдается, втемяшил себе в
голову, что в полюбовники я тебя призвала?
- Ан нет? - спросил Иван насмешливо.
Василиса чуть от него отодвинулась.
- Вот что, богатырь. Ежели еще хоть пальцем меня коснешься - пеняй на
себя.
Т