Остров Русь
К списку книг
жить суждено.
- Не спеши нас хоронить, Ваня, - остановил его Алеша. - Авось не
пропадем.
- Как же, не пропадем. Кубатай, мудрец, одна ты у нас надежда и
опора! Что делать, как действовать?
Кубатай беспомощно огляделся, потом придал лицу значительное
выражение и приосанившись заявил: - В случае полной безвыходности ситуации
следует взывать о помощи.
- Эх, - махнул рукой Иван. - Утешил, нечего сказать, к кому тут
взывать-то?
И крикнул насмешливо:
- Ау!
- Ау! - то ли эхо отозвалось, то ли кто крикнул в ответ. Хотя,
скорее, все же второе - потому как голос ответивший был женским. Иван
насторожился.
- Ты эхо? - крикнул он с надеждой на обратное.
- Не-а, - отозвался некто.
- Где ж ты есть? - возликовал Иван.
- Здеся я, - раздалось совсем близко, и из-за кочки позади него
высунулось зеленое, глазастое, девичье личико.
- Кто ты, девица крас... э-э-э... зеленая! - вскричал Иван радостно.
- Русалки мы болотные, - кокетливо заявила та, продолжая опасливо
выглядывать из-за кочки.
- Кикимора! - догадался Алеша.
- Фу, какой невежливый, - поморщилась та. - Говорю же - русалки мы,
только воды проточной не уважаем.
- Зовут-то тебя как, русалка болотная? - поинтересовался Иван, боясь,
что та, обидевшись, исчезнет снова, и что есть мочи подмигнул Алеше.
- Лизаветой звать, - жеманно ответила кикимора, поднимаясь и выходя
из-за кочки. - Для своих - Лиза я. И глазки потупила.
- Бедная Лиза, - сказал Алеша жалостливо. - Ты ж промокла вся.
- Какой миленький, - хихикнула Лиза, осторожно коснулась Алешиной
кольчуги и тут же пальчик отдернула. - Что мокрая, то это, мон шер, для
меня удовольствие одно. А за участие - мерси тебе добрый молодец, - и
книксен сделала.
Алеша неожиданно порозовел, и ответил тихо:
- Я не добрый молодец, а богатырь. Алешей кличут.
Кикимора всплеснула руками:
- Ах, пардон, пардон, не извольте гневаться, уж не Поповичем ли
Алешей вы будете?
- Им, - признался Алеша, краснея еще гуще.
Во время этого диалога Иван, Кубатай и Смолянин почувствовали себя
неловко. Так, словно незванными в чужую комнату вошли.
- Кхе! - кашлянул Иван, чтобы привлечь к себе внимание.
- Ой, что это я все разговариваю, разговариваю, - засуетилась
кикимора. - Вы ж устали небось с дороги, кушать хотите?
- Спасибо, Лизавета, но не голодны мы, ответил Иван, как мог
галантно. - К Кащею мы идем. Биться. Не проводишь ли?
- Все что хочешь проси, мон шер, только не этого, - молвила кикимора.
- Уж коли попали сюда - считай пропали.
- А почто так? Ты выведи!
- Выведу, и опять одной век коротать? Лучше я вас к себе на дно
затяну. Будем там жить-поживать, песенки распевать, в преферанс
поигрывать. Глядишь, и приглянусь кому из вас. А он - мне, стало быть. И
кикиморы, между прочим, любить умеют.
- Лиза, не губи! - взмолился Иван. - Хочешь - топи нас, только на
обратном пути. А с Кащеем сразиться мы должны.
Кикимора насупилась, что-то в уме прикидывая, потом сказала
решительно:
- Значит так. Оставьте мне Алешу-богатыря, остальных выведу. На
обратный путь свидимся. Там и порешим, отпущу я его, аль наоборот - и вас
к себе заберу!
- Да ты что, Лиза, мелешь-то? - возмутился Иван. - Как же мы Алешу
оставить можем? Да и сам он не согласится!
- Эх, была не была, - торопливо сказал Алеша. - Жена у меня оказалась
лягушкой, будет теперь кикимора в подружках. Ступайте, братцы. На обратный
путь свидимся.
- Оревуар, стало быть! - радостно взвизгнула кикимора, и тут же с
Алешей вместе в топь и провалилась. А перед оставшимися путниками
вздыбились из болота кочки одна за одной, прямой линией на сухое
выводящие. Как не тяжко было Ивану Алешу оставлять, да не время горевать.
Смахнул он слезу, да и поскакал по кочкам. Следом - Смолянин, а за н