Остров Русь
К списку книг
гался, явно желая что-то сказать.
- Развязать? - спросил Иван с готовностью.
- Погодь, Ванюша, - остановил его Алеша Попович. - Дай, сперва слово
ему смолвлю.
Он строго посмотрел на басурмана:
- Учти, враг, ежели напрасно беспокоишь, вмиг голову снесу, а ежели с
пользой - восвояси отпустим. - А Ивану шепнул: - Так и так от лишнего рта
избавимся.
Пленник согласно закивал. Дескать, с пользой, с пользой, сказать
только дайте!
- Что ж, развяжи его, Ваня, коли жизнь ему недорога, - сказал Алеша и
принялся демонстративно водить точильным камнем по лезвию меча.
Иван снял повязку с лица печенега, тот жадно глотнул воздуха и
заговорил:
- Я есть картографф, ветрографф и гидрографф собаки-хана
печенежского. Весь дорог, рек да порог на Руси знаю...
- Говорил я, не зря языка взяли! - обрадовался Добрыня, -
признавайся, тать, где мы можем от гнева княжеского схорониться да
предателями не прослыть?!
- Нет у меня разумения сего иметь, - сказал печенег, косясь с опаской
на алешин меч. - Могу поведать лишь, как Русь ваш, матушка, устроен. А там
вы уж сам решать.
- Давай, пес, рассказывай, - согласился Добрыня.
Разочарованный Алеша вернул было меч в ножны, но когда печенег начал
свой рассказ словами - "Русь ваш невелик есть..." - вновь проворно его
выдернул и занес над басурманской головой.
- Велик, велик, - пролепетал тот испуганно, - только размером мал.
- То-то, - сказал Алеша, - точнее формулировать надобно. А то, не
ровен час, беда случится...
- Мал размером ваш Русь... - снова начал печенег речь свою. И вот что
из рассказа сего богатыри узнали.
Русь, оказывается - остров в океане. За неделю его по периметру на
добром коне обскакать можно запросто. Четыре реки на острове сем: самая
большая - Смородина, поменьше - Волга, Днепр да Москва-река. На реках сих
и стольный град Киев стоит, и десяток городишек провинциальных с
деревушками окрест. А посередь Смородины опять же островок - Царство
Кащеево. В царстве том только малый лесок да болота кусок. И замок самого
Кащея еще. Вот и все география русская...
А в недрах земных - ни серебра, ни злата, ни урана какого-никакого.
Сплошь - кораллов монолит, лишь слюда есть да графит...
Обидно Ивану стало за землю русскую.
- Что ж вы, печенеги да половцы, так и прете на нас, коль нет у на
ничего?
- Есть у вас то, что ни в какой другой земля нет, - ответил басурман
искренне: - То скатерть-самобранка, гусли-самогуды, ведьмин студень да
прочий хабар! Цену купцы с большой земли за все это дают немеряную. То ль
из корысти какой, то ль из интереса научного.
- Вот, значит, что вам надо, - вымолвил доселе молчавший Илья
Муромец. - Что ж, и змеи многоглавые за морем не водятся?
- Не водятся, - подтвердил печенег.
- Скучно, знать, живут там.
- Скучно, - согласился тот.
- А зелено-вино-то есть у них?
- Это есть.
- Тогда еще ничего, - кивнул Илья. - Что ж, ладно, Ваня, отпусти ты
его с миром. Не досуг нам с ним возиться, своих дел хватает.
Развязал Иван пленника, тот и был таков. Поминай, как звали. А
богатыри с Иваном призадумались.
- Некуда нам, братья, и бежать-то, выходит, - сказал Илья после
долгого молчания. - Да и негоже нам, богатырям русским, словно татям
ночным во степи хорониться. В Киев вертаться надобно, челом князю бить.
Какой ни есть, а владыка отечества. Пущай решает - казнить аль миловать...
Да и вовсе бежать нам не следовало. С горяча это мы, не подумавши.
На том и порешили.
...Вот входят богатыри в стольный Киев-град, головы понуривши. Смерть
лютую чают. Что за диво?! Народ по обочинам стоит, славу им поет, шапочки
в небо подкидывает. А глашатай князев вдоль дороги бежит, выкрикивает
периодически:
- Внимание, внимание! Слава русским богатырям да дураку Ива