Фальшивые зеркала
К списку книг
, -- спокойно ответил Чингиз. -- Ты сегодня без
глубины.
-- Ну и посмотрим, чего вы там без меня навоюете... -- буркнул Пат.
-- Программу ту откроем? Я поюзать хочу немножко... не в глубине, так
просто... Хелпы почитаю...
-- Я свой ключ забыл, -- усмехнулся Чингиз. -- Поел? Иди умывайся.
-- Гады, -- бросил Пат, вставая. -- Что, троим мужикам легко с
ребенком справиться?
-- Как обижаться, так ты ребенок, -- доставая папиросу, сказал Падла.
-- А как порнуху гигами таскать -- совсем взрослый.
Похоже, с Падлой тинэйджер предпочитал не спорить. Засопел и вышел.
-- Сам не полезет? -- спросил я.
-- Нет. Он видит, что мы не шутим. -- Чингиз тоже закурил. --
Программу ему... поюзать...
-- А что мы, собственно говоря, испугались? -- Падла выпустил густой
клуб дыма. -- Ну да... непривычно. Новая декорация в театре жизни.
Искусственный разум... разумный, или почти разумный электронный двойник,
возможность пребывать одновременно и в глубине, и в реальном мире...
-- Это не новая декорация, -- сказал я. -- Это новая сцена, на
которой нам придется... даже не играть, жить.
-- И все равно. Мы привыкли сразу видеть плохое. Привыкли
подозревать, привыкли опасаться. А вдруг это -- чудо? Спасение?
Наступление золотого века? Вкалывают, понимаешь, роботы! Счастлив, не
поверите, человек!
Падла обвел нас торжествующим взглядом. Я промолчал. Чингиз -- тоже.
-- Вот... -- Падла старательно забычковал папиросу, положил на
подоконник. -- Не выбрасывайте, может, докурю еще... Пойду я спать,
боевые товарищи. Прав мальчик, орете тут ни свет, ни заря...
Вставая, он ловким движением прихватил почти полную бутылку бальзама.
Чингиз не заметил или не счел нужным возражать. Сказал, глядя в окно:
-- В чем-то он прав... не находишь?
-- Насчет сна? -- не удержался я.
-- Насчет подозрений и опасений. Насчет нацеленности на худшее. Да...
это нужно. Это спасает порой. Вот только, что, если сейчас совсем другой
случай?
-- Не знаю, -- честно сказал я. -- Не знаю, Чингиз.
-- То-то и оно...
Чингиз встал. Подошел к окну, постоял, засунув руки в карманы.
-- А что тогда делать, Чингиз? -- спросил я. -- Что делать, если не
знаешь, какая дорога ведет к добру, а какая -- к злу?
Чингиз задумчиво поднял заначенный Падлой чинарик. Щелкнул
зажигалкой, раскурил. Поморщился:
-- Как он курит эту гадость...
-- Стоять на месте? -- сам себе ответил я. -- Тогда далеко не уйдешь.
Вернуться назад? Совсем плохо...
-- Ты идешь по лесу и натыкаешься на высокую стену, -- неожиданно
сказал Чингиз. -- Твои действия?
-- Я знаю этот тест.
-- Тогда вспомни, как отвечал.
-- Иду направо, километр примерно. Если стена не кончается, иду
налево -- два километра. После этого пытаюсь перелезть.
-- Обязательно пытаешься? -- заинтересовался Чингиз.
-- Да.
-- А я сказал, что это зависит от цели. Куда я иду и зачем...
Чингиз затушил окурок, достал свои сигареты. Что-то он сегодня много
курит.
-- Настоящая зима пришла. Верно, Леня?
Я тоже встал и посмотрел вниз.
Снег. Белый, чистый, мягкий. Он не искрится на солнце -- небо
затянуто облаками. Но это уже настоящий снег. Он не сойдет до весны.
-- Новый год, -- сказал Чингиз. -- Апельсины, пирог в духовке,
салаты, шампанское... Елка, мишура, бенгальские огни, гирлянды... Гости,
музыка, шутки, куранты... Похоже на тест на свободные ассоциации, верно?
-- Похмелье, мусор, усталость, потерянная запонка... -- сказал я. --
Ты ведь не это вспомнил в первую очередь?
Чингиз кивнул. Улыбнулся:
-- Я больше люблю лето. Только оно всегда кончается. Как ты думаешь,
Леонид, может быть, это и хорошо? Бесконечное лето. Пусть в электронном
мире. Пусть даже там будешь не совсем ты... но ведь там всегда будет
лето. Помнишь, когда мы стояли там, в глу