Осенние визиты
К списку книг
мя... время виновато... но ведь и
ты сделал его таким...
Превозмогая полночи покров
Я размыкал трепещущие вежды.
Я ведал тайну сопряженья снов
В благобагряном облаке надежды...
Я прозревал, но страшно осознал
Свой нрав, воспетый в преломленьи хлеба,
И в первый раз мучительно сказал -
Господь мой Бог, я не достоин Неба!
Голос певца заглушал все. Словно Заров говорил в пустоту, в ватное
облако. Ярослав стянул наушники, положил играющий плейер на тело.
- Это - тоже твоя работа, Визитер, - сказал он. - Надо было очень
постараться, чтобы смерть стала песней... Говорить, что мир плох, а мы
грязь - это так легко и так верно. Но раньше ты не искал красоты в смерти.
Не искал спасения в тупиках.
Визитер улыбался, глядя сквозь него. Он ускользнул от упреков и
споров. Он оставил его искать выход в одиночку.
Указав один из путей.
- Нет... - сказал Ярослав. - Все-таки нет.
В прихожей коротко пропел звонок.
10
- Коммандос, - Визирь шагал по кабинету, заложив левую руку за спину,
говорил коротко, отрывисто, словно лаял. - Рэмбо... Товарищ Хайретдинов
доверил тебе операцию, которая переломила бы баланс сил. В нашу пользу.
Шедченко казалось, что мир вокруг плывет.
Реально ли происходящее?
Старые стены, старая мебель, все вокруг - как декорации о фильме
военных лет.
- Что следовало делать товарищу Шедченко в данной ситуации? -
Хайретдинов достал из кармана портсигар, вынул папиросу.
Николай даже не удивился. "Герцеговина Флор"...
- Товарищу Шедченко следовало сосредоточиться на главном противнике.
Убийце. Отсечь его огнем. Приказать Печкину подобраться к нему ближе...
- Рашид Гулямович... - Семен поднялся с дивана. Парень держал руки по
швам, лицо его слегка побледнело. - Это же не обязанность телохранителя...
- Сидите. Сидите, товарищ Печкин. С вами разговор особый.
Глаза Семена словно покрылись стеклом. Он медленно опустился на
диван.
- Однако, - Визирь закурил, - товарищ Шедченко предпочел выстрелить в
девушку. Перешагнуть через свои заблуждения - это похвально. Но. Она ли
была в тот момент непосредственной угрозой?
- Она что-то сделала со стариком, Рашид.
Визирь вскинул голову, цепко оглядывая Николая.
- И чем же это угрожало нам? Да, если бы Визард оценил обстановку,
признал заблуждения, стал на нашу сторону, имело бы смысл его защитить. Но
ведь этого не произошло. Правильно я говорю, товарищ Шедченко?
Николай кивнул. Все правильно. Луна сделана из зеленого сыра, а Земля
слеплена из манной каши. На дворе - сорок первый год, и танки Гудериана
рвутся к Москве. Сейчас Хайретдинов качнет головой и скажет: "Лаврентий
Павлович, обратите внимание..." В углу слепо блеснет пенсне...
- Николай Иванович, как можно совершать подобные промахи?
- Я не допускал и мысли, что ей не страшны пули.
- Должны были допускать! Обязаны были допускать! Все! И что она умеет
летать, и что ваши пули - из навоза слеплены.
Хайретдинов вздохнул, сел за письменный стол. Спросил:
- Что прикажите делать товарищу Хайретдинову? Лично отправиться в
погоню?
- Я кровью искуплю свою вину...
Он ли это сказал? Черт возьми? Он никогда не оглядывался на
начальство - потому и сидел в полковниках, а не стал очередным украинским
генералом. Откуда, из каких глубин, всплыли слова? Полстолетия - это не
время? Поколения - это не дистанция? Он ли здесь стоит - или его
вояка-дед, до самой смерти гордившийся, что видел товарища Сталина?
Хайретдинов потер лицо. Непонимающе посмотрел на свою левую руку.
Потряс головой.
- Ладно, чушь, - изменившимся тоном сказал он. - Поздно теперь разбор
полетов проводить... Семен!
Печкин вскочил. По-прежнему навытяжку, и в глазах - стекло...
- Идите, отдыхайте... Вы сделали все, что могли. Я вами горжусь