Осенние визиты
К списку книг
людей. Обычное, в общем-то, дело - такой
незапланированный визит перепуганных родственников.
Ее испугало лицо девушки. Глаза. Таких глаз не бывает.
Все равно, что смотреть в пламя лампады. В зеркало. В лунный блик на
воде. В лицо мамы.
- Садись, - тихо сказала девушка.
Анна присела у постели. Ноги словно подкосились.
- Кто ты? - прошептала она.
- Не сейчас. Помоги.
Девушка протянула руку. Анна помедлила, прежде чем коснуться ее.
КАК БУДТО ПАДАЕШЬ В БЕЗДНУ...
- Что я могу, - губы шевельнулись сами. - Чем помочь...
- Ты можешь все. Поддержи меня, - девушка перевела взгляд на
Шедченко. Парень спал... или был без сознания? - Он может уйти, Аня. Надо
помочь ему... немного...
ХОЛОДНО... ПОЧЕМУ ХОЛОДНО, КОГДА ЕЕ ГЛАЗА - СВЕТ? ПУСТЬ, ОНА ОТДАСТ
ВСЕ ТЕПЛО, ЕСЛИ ТАК НАДО...
Наверное, это был лишь короткий миг. Или короткий час. Анна подняла
глаза, когда их руки разжались. В пальцах была боль и холод - но в глазах
девушки по-прежнему теплел огонь. Возвращал силы.
Интересно, огню холодно - когда он горит?
- Алеша поправится, - сказала девушка.
На кармашке ее халата были вышиты буквы - "А. К." Это был ее халат,
Анны Корниловой.
И лицо девушки было ее лицом.
- Почему я? - прошептала Анна. - Я... недостойна...
Девушка покачала головой. Коснулась ладонью ее щеки - и Анна
дернулась вслед быстро ускользающим пальцам, так тянется за человеческой
рукой бездомный котенок.
- Ты чиста.
- Нет...
- Отныне и навсегда - ты чиста, Анна.
- Я думала, ты вновь придешь мужчиной, - ее голос сорвался, когда она
поняла, что говорит, и о чем думает.
- Нет в этом разницы, Анна, - _О_н_а... _о_н_ провел ладонью над ее
лицом, снимая страх. - Теперь все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - прошептала Анна.
14
Поезд шел на удивление быстро. То ли порядка на железной дороге стало
больше (хотя с чего бы?) то ли просто везло.
Шедченко курил в темном холодном тамбуре. Лязгала вагонная сцепка, за
запотевшим стеклом уплывали вдаль огоньки Коломны. Через три часа Рязань,
еще через три - Сасово. К утру он доедет.
Смяв в пальцах окурок, Николай щелчком отправил его в заплеванное
мятое ведро. Поколебавшись, потянул из пачки еще одну сигарету. И что с
ним сегодня творится... весь на нервах. С вечера начала побаливать голова
- напоминанием о тех мучительных приступах, что порой едва не валили его,
здорового мужика, с ног. Потом вроде отпустило, но надолго ли...
Шедченко чиркнул зажигалкой. Так и всю ночь простоять недолго.
Забывая потихоньку про начинающиеся через сутки учения, просчитывая, что
ждет его в Сасово. А что... выйдет из поезда с красными глазами и помятым
лицом неспавшего человека. Сразу видно - переживал всей душой.
Мысль была противной и циничной, он поморщился, отгоняя ее. Нечего
загадывать худшее. Человек куда прочнее, чем можно представить. Сашка
поправится и еще потреплет нервы и сестре, и ему - далекому украинскому
дядюшке. Забрать бы их из этой глухомани, пристроить в Киеве, поближе к
себе, парня определить в училище - быстро бы дурь вышла. Только поздно
уже, раскололась страна, и все, кому не лень, находят отраду в
патриотизме. Вот и сестра: "я - россиянка"... Россиянка, в хвост и гриву,
мать украинкой была, папаша - вообще невесть кто. А все одно, поделили их,
и немного же труда для этого потребовалось.
Шедченко прислонился лбом к холодному стеклу. Опять начинала болеть
голова. Он стоял несколько минут, с ужасом чувствуя, как нарастает боль.
Не хватало ему этой мигрени, дамской болезни, от которой ни один врач
никогда не вылечит...
- Терпеть, - приказал он себе. - Тер-петь!
И боль словно послушалась, исчезла, всосалась куда-то в свое тайное
логово. Только в висках слегка ломило, но это ерунда. Шедченко даже