Не время для драконов (Сергей Лукьяненко и Ник Перумов)
К списку книг
только во благо.
Испытующе глядя на Обжору, Виктор вдруг почувствовал искушение.
Полететь? В конце концов, почему бы и нет? Во сне-то... К нему уже приходило это ощущение полета - в безумии чужих воспоминаний, в ожогах чужой памяти. Пусть и перемешанное со страхом - ибо следом неслось огнедышащее чудовище...
Виктор медленно раскинул руки. И успел поймать ухмылку Обжоры.
Не так!
Не изображая из себя обколовшегося ЛСД летчика, не воображая себя самолетом!
Просто - лететь!
Он потянулся к низкому, слабо мерцающему небу. К мутной дымке, накрывшей куполом мир.
И позволил воздуху поднять себя.
Обжора выругался - далеко внизу. По его лицу пробежала гримаса ярости.
Виктор летел.
Тело легло на невидимую опору. На бесконечную опору - протянувшуюся над берегом и лесом, окутавшую горы и накрывшую море. На воздушный мост, встававший от Серых Гор до Теплого Берега, на безумную мощь стихии.
Он чувствовал каждое движение воздуха. Ураган, бушующий над морем, рвущий в клочья паруса незадачливому корвету... Смерч, жадным хоботом дробящий хрупкие домишки... Самум, раскаленным саваном укрывающий караван...
Воздух баюкал его, нес над лесом. Послушный, скованный, готовый на все.
Виктор засмеялся ~ так легок и сказочен был полет. Он стал одним целым с воздушным океаном. Пусть лишь во сне. Пусть лишь на миг.
Обжора, продолжавший бесноваться, остался на берегу. Теперь он топал ногами, будто балованный ребенок, потом, в припадке ярости, схватил полузасыпанный песком валун и швырнул в море. Ого, вот это силища...
Виктор даже не успел подумать, как он это делает. Потянулся к морю, уже принимающему в себя камень. Почувствовал бегущую к берегу волну - тугую, бьющуюся на месте силу. И встретил валун ударом Камень, ныряющий в воду, вздрогнул и вылетел обратно. Плюхнулся под ноги Обжоре, смешно отпрыгнувшему в сторону. Вот так-то...
Воздух нес его все дальше. Мелькнула затерянная в лесу полянка с покинутым домом. Секундное искушение - снизиться, войти, вдруг хозяева вернулись - отозвалось немедленной потерей высоты Нет. Вперед. Что там говорил Обжора?
Белый дым?
А вдали, у подножия гор, и впрямь дымилось. Вот только не белым - дымы шли черные, серые, сизые - будто догорала свалка.
Виктор ускорил полет. Это оказалось неожиданно просто - и даже не было ощущения встречного ветра. Воздух расходился перед ним, воздух нес его к дымным столбам... к веселым раскаленным сквознякам, раздувающим пламя...
Он почувствовал боль. Резкий, пронзающий тело укол. Так замирает сердце, окатывая волной ужаса и отвращения, при взгляде на что-то... что-то, невыносимое для глаз...
Дымное марево колыхалось совсем рядом. И видно уже было, что горит.
Город.
Закопченные, чуть скособоченные дома. Не такие, как в Срединном Мире, скорее Изнаночные. Бетонные иглы, которые и на улицах американского мегаполиса выглядели бы уместно. Кварталы коттеджиков, вылизанные огнем до фундамента. Геометрически выверенный микрорайон чисто российского обличья - невысокие здания, раскинувшиеся вширь, а не ввысь. Мятый, искореженный асфальт. Озерцо пылающего битума на месте чего-то, напоминающего остатки бензоколонки. Город не вызывал каких-то конкретных ассоциаций и в то же время казался знакомым. Некий усредненный город...
Виктор опустился посреди улицы. Асфальт под ногами был мягкий и липкий, его пересекали рубчатые полосы, подозрительно похожие на следы танковых гусениц. Полосы оканчивались в накренившемся здании, в стеклянных осколках витрины.
Господи, да что тут происходит?
Он сделал шаг - чувствуя, как вокруг напрягается воздушный кокон.
Будто невидимая броня, хранящая от жара и копоти... Трещали в домах последние очажки пожаров - видимо, все, что могло сгореть, уже сгорело - Из стены совсем уж развалившейся пятиэтажки торчала скрученная, оплавленная труба. Чахлый венчик голубого пламени трепетал в последних судорогах - остатки газа уже не в силах были поддерживать