Не время для драконов (Сергей Лукьяненко и Ник Перумов)
К списку книг
маю в вашем мире.
Мальчик слегка пошевелился, по-прежнему глядя в окно. Там бежали холмы и перелески - мирный, буколический пейзаж. Чем дальше от дороги, тем гуще становился лес, сливаясь на горизонте в непроходимую чащобу.
- Отец говорил, что вы не сразу осознаете себя, - ответил он. - Я... я понимаю. Медальон - это знак стража Пределов.
- Твой отец был стражем. Значит, он следил за мертвыми, чтобы те...
Мальчик повернул голову, удивленно посмотрел на Виктора. Стало понятно, почему он так упрямо пялится в окно, - в покрасневших глазах застыли слезы:
- За мертвыми? А что за ними следить-то? Стражи смотрят, чтобы живые не обижали мертвых.
Виктор не нашелся что ответить - так нелепо выглядела ситуация.
- Они ведь не виноваты, - чуть укоризненно сказал мальчик. - Их вернули в мир, заставили думать и двигаться - когда они уже умерли. Им и так не досталось вечного покоя - так пусть достанется просто покой. Серые Пределы не дают им выйти и вредить живым. А живые... живым все можно. Они ходят за Предел, неживых добивают, снимают с тел украшения, кольчуги, оружие. Воруют всякое... у мертвецов там свои поселки, всякие странные вещи... нам-то и незачем, а все равно воруют... Вот на севере, где Пределы через городок прошли, монахи целый институт организовали. Ходят через Предел... изучают.
В его голосе послышалась обида.
- А там же наши, все наши! И люди, и эльфы, и гномы. Они не виноваты, что была битва, а потом их снова подняли из мертвых. Там мой прадед где-то... там последний эльфийский правитель и гномий совет... Стражи как могут народ попугивают. Мы... - это "мы" прозвучало так, словно мальчику было лет триста, - тогда специально остались. Клятву дали, что раз предали братьев, не дали им умереть, так теперь будем защищать. И защищаем.
- Поэтому твой отец разбойничал? - не удержался Виктор. - Чтобы отпугивать от Пределов? Мальчик опустил голову. Тихо сказал:
- Нет... не только. Для этого тоже... но у нас тяжело жить. Зверья почти нет, и земля не родит - Пределы рядом. Жить чем-то надо...
- Я понимаю, - сказал Виктор. Через силу, потому что не мог, все равно не мог оправдать разбойников. Никогда ему не хватало доброты, чтобы понять уличную гопоту или благообразных казнокрадов, разваливших страну. И здешних разбойников оправдать он не мог - несмотря ни на что.
- Вы все равно на нас сердитесь, - сказал мальчик. - Я знаю. Вы сердитесь, но только простите отца.
- Я простил. Честное слово. - Эти слова дались легче, искреннее, и Ярослав благодарно кивнул.
Виктор встал, прошелся по купе, открыл бар и порылся в бутылках.
Выбрал кувшинчик попроще - вдруг за все это придется еще платить? - бокал и вернулся за стол.
Напиток был божественным. Не бренди, как он вначале подумал, а крепчайший сладковатый ликер, в чьем вкусе угадывались десятки трав. На кувшинчике были выдавлены какие-то руны. Наверное, эльфийский напиток?
- Когда будет станция, ты сойдешь, - велел он. Мальчик молча кивнул.
- Посмотришь, чтобы Предельника похоронили как положено. И вернешься домой. Кто там у тебя остался?
- Никого.
- Не пропадешь? - помолчав, спросил Виктор. Нельзя позволять мальчишке увязаться за ним, поддавшись жалости.
- Не пропаду.
- Хорошо. Я посплю. Когда будем подъезжать к станции - разбудишь.
Мальчик кивнул:
- Еще не скоро. Мы Пределы огибаем.
Виктор глянул в окно, словно можно было в лесном море обнаружить грань между миром мертвых и миром живых.
А ведь и впрямь - можно!
Это было почти неощутимое, неявное - и все же несомненное присутствие Силы. Будто пронесся через лес бурный поток - и деревья слегка присели, покосились; будто промчался шквал, изломав, скрутив ветви; пролетел быстрый верховой пожар, опалив, обуглив верхушки; взвилось облако пыли, навечно осев на листьях. Тянущаяся через лес полоса, тонкая, почти неприметная - и до сих пор, несмотря на сотни прошедших лет, живая.
Барьер, граница. Серый Пр