Спектр (каждый охотник желает знать)
К списку книг
передать свои знания и знания предков одному из сыновей. Но я рожу двоих или троих. И один из них станет писателем-фантастом. Он будет учить мой народ будущему, которое однажды придет.
Мартин с любопытством посмотрел на воодушевленного дио-дао. Удивительно. Его угораздило подарить чужой расе новую профессию!
- Я уже понял, о чем будет мой роман, - продолжал Дождавшийся Друга. - Через десять лет… - он сделал торжественную паузу, - великое открытие позволит дио-дао жить десятки лет и при этом - размножаться каждые полгода! Вначале все с восторгом примут новое открытие. Но вскоре планету охватит жестокий продовольственный кризис. Вновь вернутся голод и каннибализм. Правительство будет вынуждено ограничить гениальное изобретение, и право на долгую жизнь станет доступно немногим. Страшные интриги и преступления начнутся вокруг лицензий на долгожительство. Главный герой - молодой дио-дао по имени Окрыленный Мечтой. Вот, послушай-ка…
Ди-Ди взял с соседнего кресла пухлую тетрадь в синей обложке. Открыл на первой странице - Мартин с удивлением отметил, что тетрадь исписана уже по меньшей мере на четверть. И принялся читать:
- "Он встречал осень уже второй раз. Сегодня был его день рождения - ровно два года назад Окрыленный Мечтой покинул теплые и спокойные глубины родительской сумки…"
Сделав выразительную паузу, Ди-Ди сказал:
- Представляю, какой шок испытает читатель, прочтя эти фразы!
- Да уж, неожиданное начало - верный ключ к успеху, - согласился Мартин.
- Термин день рождения подсказал мне уважаемый геддар, - признался Ди-Ди. - У меня вначале было "Планета уже дважды совершила оборот вокруг светила с того дня, как Окрыленный Мечтой…" и так далее. Мне кажется, что новые, неожиданные термины придают тексту большую упругость, внушают доверие к происходящему.
- Возможно, - кивнул Мартин. Посмотрел на Кадраха - тот довольно лыбился, слушая дио-дао.
- А вот мое любимое место… - Дио-дао перелистнул несколько страниц. "Трава. Небо. Покой. И ничего… Странное слово - "ничего". Ведь ничего не значит, а мы так любим его говорить. Мы так ненавидим саму мысль о "ничего", которое рано или поздно наступит… и так легко говорим это слово. Ничего. Только метелка травы перед глазами, только плывущие облака… Облака не знают, что такое "ничего". Белое на синем. Пар в пустоте. Клубы дыма - дыма нашей веры. Когда ты маленький - ты строишь волшебные замки из белого тумана… Ничего. Можно подняться, а можно остаться в высокой, в рост, траве. Что изменится? Ничего. Водяной пар. Аш-два-о… Почему же так не хочется вставать из густого запаха трав, из дрожащих метелок травы, из секунды детства, доставшейся нежданным подарком? Ведь все равно нет ничего, только пар, только аш-два-о… Белая вуаль на лике неба, будто робкие меловые штрихи на классной доске…
Детство ушло, но остались плывущие над землей облака. Они не знают, что ты давно уже повзрослел. Они те же самые, что и год назад. Ты повзрослел, ты постареешь, ты умрешь… Облака будут все так же плыть над землей, и маленький мальчик будет лежать в траве, слепо и бездумно глядя в небо, не зная, что его облака плыли и надо мной, не зная, что любая мечта повторяется в веках… Ничего. Но пока плывут в небе облака - я живу. Я - тот мальчик, что смотрел в небо тысячу лет назад. Я - тот старик, что улыбнется небу через тысячу лет. Я живу вечно! Я буду жить всегда! Аш-два-о - это то, из чего сделаны облака и океаны, моя плоть и сок травы. Я - вода и огонь, земля и ветер. Я вечен, пока плывут над землей облака. Трава… небо… покой… Спасибо этому небу. Этой траве. Этим облакам. Этой вечности, что подарена каждому. Надо лишь потянуться к небу…"
- Да ты поэт, Ди-Ди, - сказал Мартин.
Бронзовая кожа дио-дао едва заметно порозовела от смущения.
- Я стараюсь. Один из моих дальних предков был сочинителем историй, у меня есть кое-что из его памяти. Это помогает.
- А в чем будет суть твоего романа? -