Искатели неба - 2
К списку книг
ке Буды, старого района Аквиникума, подымаясь от реки вверх. Дома по большей части стояли красивые, каменные, этажей в пять. Хорошая земля, не бедствует народ...
Официант шел впереди, едва не переходя на бег. Впрочем, как мы уже узнали, был он вовсе не простым официантом, а одним из старших управителей гостиницы, ради того, чтобы проникнуть к епископу, надевшим ливрею... Временами мадьяр оглядывался, убеждаясь, что мы и впрямь идем следом. Мы шли. И на епископе, и на нас с Антуаном были плащи, скрывающие епископскую одежду Жерара и наше иудейское облачение.
Как ни удивительно, но епископ позволил нам с Антуаном его сопроводить. Я бы на его месте устыдился: что ж хорошего, такой спектакль перед умирающим разыгрывать!
- Сюда, ваше преосвященство.
Вслед за провожатым мы вошли в арку и оказались в маленьком дворике, куда выходили двери трех домов. Посреди дворика, возле клумбы, играли с щенком детишки, проводившие нас любопытными взглядами. Управитель достал тяжелый медный ключ, отпер дверь и впустил нас, предварительно заглянув и удостоверившись, что в передней никого нет.
Едва войдя, я понял, что в этом доме - умирающий. Тяжелый дух болезни стоял в воздухе. Лекарства и гнусная духота от вечно затворенных окон...
- Такой дух губит человека вернее любой болезни... - пробормотал Жерар себе под нос.
- Да, ваше преосвященство? - недослышав, вскинулся управитель.
- Проветривать надо, Ференц. Веди нас. Мадьяр бросился к какой-то двери, приоткрыл, что-то рявкнул на своем, захлопнул дверь. Объяснил:
- Я велел прислуге не выходить. Они вас не увидят.
- Веди, - повторил Жерар.
Мы прошли несколько комнат - не то чтобы совсем уж роскошных, но и не бедных. В шкафах было много красивой посуды и безделушек цветного стекла и фарфора, везде чисто и прибрано, а несколько картин, висевших по стенам, принадлежали кисти хороших художников. Особенно удачна была темпера, изображавшая исход Искупителя из Рима, - устало бредущий в сгущавшейся тьме человек ничем не напоминал Пасынка Божьего, но почему-то сразу становилось ясно, что это именно он.
- Здесь, ваше преосвященство...
Первым вошел Жерар, потом мадьяр Ференц, потом мы с Антуаном. В небольшой спальне с глухо зашторенными окнами воздух был совсем уж тяжел да вдобавок еще и провонял крепким табаком. На высокой, как любят жители Паннонии, кровати лежал молодой мужчина с нездоровым измученным лицом. Рядом сидела на стуле пожилая женщина. Неужто мать? Тогда горе изрядно ее состарило...
При нашем появлении больной попытался приподняться, женщина вскрикнула и вскочила, роняя из рук вязание.
- Мир этому дому, - сказал Жерар, сбрасывая плащ на руки Ференцу. - Как тебя звать, юноша?
- Петер...
- Лежи и не вставай, Петер.
Он сел на стул, положил руку на грудь больному. Покачал головой. Спросил:
- Как долго овладел тобой недуг?
- Полгода.
- Я попробую тебе помочь, Петер. Если будет на то воля Искупителя, болезнь покинет тебя... - Жерар задумчиво взял с тумбочки у изголовья больного кисет, глиняную трубку. Бросил обратно, сказал:
- А вот это - забудь.
Петер не понял.
- Если ты исцелишься, - терпеливо объяснил Жерар, - то навсегда забудешь о табаке. Ты знаешь, что Церковь осуждает привычку курить табак?
- Да, ваше преосвященство...
- Ну так и не кури, - сказал Жерар. - Лучше вина выпить, чем за трубкой тянуться. Ты обещаешь?
В глазах Петера вспыхнула безумная надежда, он часто закивал. Его мать вдруг схватила трубку и кисет, швырнула на пол, принялась топтать.
Но Жерар уже не обращал на это внимания. Он простер руки над Петером, прикрыл глаза, что-то зашептал.
Мне стало не по себе. Шарлатанство? Прославленный епископ - обычный обманщик, каких немало развелось в Державе?
Или он искренне заблуждается, переоценивает свои силы?
Не понимает, какие чудеса дано совершать человеку, а какие - нет?
Петер застонал, затрясся.
- Тихо! - громко сказал Жерар. - Ле