Искатели неба - 2
К списку книг
азала мне на третьего соглядатая. Тот сидел в бельэтаже и тоже пялился на входную дверь.
- Стража? - спросила Хелен в самое ухо. Хоть и не до того было, но я с удовольствием вдохнул ее запах. Женщину, что хоть раз твоей была, всегда с закрытыми глазами узнаешь.
- Не похоже. Стража других бы посадила... да и не стала бы выжидать.
Скорее челядь тех друзей, к которым Арнольд обратился.
- Может быть, они нас, наоборот, оберегают? - безнадежно спросила Хелен.
- Без спроса? Брось. Не хотят эти друзья наградой со Стражей делиться.
Хотят сами вас взять, сами все получить. Челядь отрядили за домом присматривать, сами момента ждут. Арнольда скрутить не так-то просто...
- Значит, вас заметили... - мертво произнесла Хелен.
- Заметили двух иудеев с юношей, которые вошли в дом... - согласился я. - Так. Хозяевам своим уже доложили, сомневаться не приходится. Что те решат? Да ничего им не понять... что за иудеи, откуда, зачем... Значит, испугаются.
Кинутся Арнольда с Маркусом брать. Маркус для них - самое важное. За вами попозже придут...
Рассуждая вслух, говоря то, что и без того мне было понятно, я пытался тем временем придумать, что же делать. Да так придумать, чтобы Луиза и Хелен даже слова не сказали против!
Впрочем, они и так смотрели на меня жалобными глазами. Выручай, Ильмар!
В этот миг я неумелых соглядатаев готов был расцеловать и в лучшем ресторане Аквиникума званым обедом угостить. Что там я недавно думал про солдата, домой вернувшегося? Да, может, и крутил кто-то с женой его шашни... и собака нюх потеряла... и дети от рук отбились... Только проходит день-другой - и жена ужом вьется, лишь бы угодить, собака сапоги лижет, а дети у пса эти сапоги отбирают, чтобы начистить как следует.
- Здесь наверняка есть мужская одежда, - сказал я. - Для меня, Антуана и Петера. Тащите, живо!
И Хелен и Луиза беспрекословно вылетели из комнаты. Я глянул на Антуана - и поймал в его взгляде насмешку. Все он понял. И то, что для меня важно не только от погони уйти, а еще и научить уму-разуму свою распустившуюся команду.
- Иначе никак, - сказал я виновато. - Видишь же сам, чего они натворили!
- Я понимаю, - спокойно ответил Антуан. - Командуй, Ильмар. Тут твоя епархия.
Тогда я повернулся к Петеру и сказал:
- Ты понимаешь теперь, почему мы следуем за Маркусом... и помогаем ему скрыться. Просить я тебя ни о чем не вправе, да и не нужно это. Ты и так нам помог. Но если хочешь присоединиться...
- Я даже не видел его... - растерянно произнес Петер.
- Ты можешь пойти с нами, увидеть и поговорить. Но если не хочешь выбирать этот путь - лучше не вступай на него.
Я не думал, что он решит сразу. И то, что он сказал, меня поразило:
- Второй день я не могу понять, почему именно на меня снизошло чудо исцеления. Я... я ведь не праведник, и не раскаявшийся грешник, я самый обычный человек. Я сказал Илоне, что должен совершить паломничество в Иудею, чтобы понять себя. Теперь я знаю, почему я должен идти с вами.
Бывает так, что в запальчивости люди говорят высокие слова, а через минуту уже в них раскаиваются. Даже если речь идет всего-то о пожертвовании на храм или благодарственном посте. Но в голосе Петера была настоящая убежденность. Не минутный порыв, а твердое решение.
- Мы будем рады тебе, Петер, - сказал я.
Вышли мы через парадное, поскольку за черным ходом тоже велось наблюдение.
Я шел впереди. Иудеем я уже не был. Скорее, местным сумасшедшим, одевшимся по моде начала века. В узких брюках, помилованных молью по причине нестерпимого запаха нафталина, в длиннополом сюртуке, галстуке-бабочке, черных остроносых ботинках. Изящная шляпа, на чей счет я немного сомневался - мужская ли она, дополняла гардероб.
Под руку со мной шла Хелен. Ее-то одежда в глаза не слишком бросалась - есть такая особенность, что очень старая женская одежда кажется, напротив, модной. Разве что зонтик, перекинутый через локоть, могла бы носить и матушка Хелен.<