Чистовик
К списку книг
ранитель музея мог умереть, а мог и выкарабкаться. Мне не за что было ему мстить и не
было оснований ему помогать.
Я ушел из этого мира, даже не зная, куда ухожу.
21
У всего должен быть финал. Нет ничего ужаснее, чем обнаружить – конец еще вовсе не конец.
Бегун, разорвавший грудью финишную ленточку и увидевший, как впереди натягивают новую; боец,
подбивший танк и обнаруживший за ним еще парочку; долгая тяжелая беседа, закончившаяся
словами «а теперь давай поговорим серьезно»…
Финал должен быть хотя бы для того, чтобы за ним последовало новое начало.
Когда я увидел на горе циклопическую башню функционалов, я поверил в то, что нашел их сердце. Я
не знал, сумею ли победить. Но я хотя бы поверил в конец пути.
А он, похоже, только начинался.
Я поковырял носком каменную мостовую. Огляделся.
Здравствуй, маленький польский город Эльблонг…
И не думал, что снова судьба занесет…
– Кирилл?
Из портала я вышел на площади, рядом со столиками кафе. Было, конечно, уже холодно, но рядом
с разноцветными зонтиками стояли включенные газовые грелки – эдакие высокие металлические
грибки с маленькими шляпками. Европа, что говорить. Я усмехнулся, вглядываясь в привставшую из-
за столика девушку. Вечер, темно, из освещения – только свечи на столиках и красный отсвет
раскаленной каталитической решетки.
– Привет, Марта.
Мужчина напротив нее вытаращился на меня. Я взял пустой стул от соседнего столика и присел
между ними.
– И тебе привет, Кшиштоф Пшебижинский.
– Ты чокнулся, – с убежденностью сказал полицейский. – Марта, он чокнулся!
– Не знаю, – задумчиво сказала Марта, разглядывая меня. – Тебя, похоже, жизнь помяла за эти
дни…
– Дни? – удивился я. – Ах да, и впрямь. Помяла.
Подошел официант.
– Prosze pana, chcialbym dostac porcje waszych firmowych flakow, salate jakas, czyzby miesna, Cesarz
moze byc, – сказал я. – I Zubrowke, dwiescie gram.
Официант повторил заказ и удалился. Я насмешливо смотрел на Кшиштофа.
– Твоего сообщника мы тоже поймаем, – пригрозил полицейский. Он явно чувствовал себя не в
своей тарелке.
– Ага. Скажите, пан Кшиштоф, а если бы я был не из России – вы бы меня так же азартно ловили?
– Конечно, – возмутился Кшиштоф. – Это моя функция! Хотя, конечно, русских я не люблю.
– За что?
– А за все, что было!
– Странно, конечно, – сказал я. – У всей Европы друг с другом постоянно все было, только пыль
летела. А не любят только нас… Ладно, это не важно.
Официант принес водку и салат. Я опрокинул рюмку и стал есть.
– Что тогда важно? – напряженно спросил Кшиштоф.
– Что мне делать дальше. Что с вами делать, и вообще…
Кшиштоф не выдержал. Встал, зашел сзади, опустил руку мне на плечо, надавил, пригибая к столу.
Я ел салат. Кшиштоф пыхтел за спиной. Потом забросил согнутую в локте руку на мою шею и
попытался сжать.
– А вкусно, – сказал я. – Хотя напихали в «Цезарь» синтетической заправки, нет бы свежую сделать.
– Кшиштоф, не позорься, – тихо сказала Марта. – Ты что, не видишь? Он в функции.
Полицейский отпустил. Отступил на шаг. Неуверенно произнес:
– В какой еще функции… Он убийца, он свою функцию сам разрушил…
– Не знаю, в какой, – сказала Марта. – Только я бы посоветовала его не трогать. А то он скатает
тебя в футбольный мяч и закатит под стол.
– Хорошая идея, – хмыкнул я. Накативший во время поединка робота и не-ангела адреналин
бурлил в крови. Даже функционал не свободен от физиологии.
Кшиштоф вернулся на свое место.
– Я вообще-то не знаю, зачем к вам пришел, – сказал я. – Ну, то есть знаю… спасибо тебе, Марта.
– За что?
– За рассказ про ангела, который с криком падал с небес на камни. Ты меня спасла, спасибо тебе.
– Всегда запросто, – фыркнула Марта. Ее происходящее скорее веселило, чем пугало. – Так ты кто,
Кирилл? Может, ты теперь новый куратор