Чистовик
К списку книг
Мы что, на Марсе? – спросил я.
- Тебе виднее, я там не бывал, - пробормотал Котя. – Блин… холодрыга какая… Это Тибет.
- Шамбала? – снова попытался пошутить я.
- Да, - кивнул Котя. – Пошли... холодно тут.
Холод и впрямь пробирал до костей. Продолжая опираться на Котю я вышел из беседки. Вниз по крутому склону уходила каменная лестница – к маленькой долине между складками гор. Там, огороженные высокой каменной стеной, высились какие-то строения. Рыжий, изъеденный временем камень стен, крошечные окна – будто бойницы. Буддистский монастырь?
- Монастырь? – спросил я.
- Не совсем. Официальная резиденция куратора в нашем мире.
Я посмотрел на Котю и покачал головой:
- Все-таки ты зараза…
- И почему?
- Будто не знаешь, как я мечтал побывать в Тибете!
Котя покрутил пальцем у виска.
- Нет, ты точно спятил… Пошли вниз, а то твой визит в Тибет будет первым и последним.
Опираясь на его плечо я заковылял вниз. Котя сопел и пыхтел, будто не обладал силами функционала. Ох, и мастер же он притворяться…
Я вдруг подумал, что у меня совершенно нет на него обиды или злости. Будто и не пытался он меня убить. Будто не был ответственным за все безобразие, творившееся со мной и вокруг меня…
А ответственный ли он - на самом-то деле?
Откуда я знаю, кто или что такое «куратор»? Что он может, а что нет? Какие «поводки» для него существуют?
- Нам надо будет серьезно поговорить, Котя, - сказал я.
- Надо, - виноватым голосом произнес Котя. – Разве я спорю…
- Дать бы тебе, чтобы сразу с Тибета и до Пекина долетел, - мечтательно сказал я. И почувствовал, как Котя вздрогнул. – Что, боишься?
- Побаиваюсь, - признался Котя. – Что ж ты ляхам не надавал оплеух? Как мне, в машине?
- Да так… в целях разрядки международной напряженности. Чтоб конфликта какого не вышло. Чтобы не обижались.
Котя фыркнул:
- Ну, извини. Я был не в курсе, а то оставил бы тебя на дороге… да держись же ты!
Поскользнувшись на обледенелой ступеньке, я едва не полетел вниз. Котя с трудом удержал меня. Остановился и печально сказал:
- Нет, ну где эти кретины? Опять свои колеса крутят? Я же велел – один всегда должен следить за беседкой!
- Какие кретины, какие колеса? – спросил я.
Словно отвечая на мой вопрос, двери самого большого строения распахнулись. Из них оранжевыми апельсинками посыпались толстенькие люди в просторных балахонах.
- А говорил – не монастырь! – укоризненно сказал я.
- Я говорил «не совсем», - поправил Котя. – Надо же им чем-то заниматься? Понимаешь, я ведь для них…
- Будда? – с любопытством спросил я.
- Нет. Но максимально приблизившийся к нему праведник, - с гордостью сказал Котя.
- Ага. Праведник. «Девочка и ее пес», - негромко сказал я.
- Чего?
- Нет, нет. Ничего. Праведник, так праведник... «Восьмиклассница и физкультурник».
На этот раз Котя расслышал. И, к моему удовлетворению, смутился.
Монахи тем временем уже приближались к нам, поблескивая бритыми головами. Оранжевые тоги будто светились в вечернем сумраке.
- Так, так… - Котя призывно помахал им рукой. Что-то гортанно выкрикнул, ему ответили – и несколько монахов кинулись обратно. Котя сообщил: – Послал самых смышленых готовить нам горячие ванны. Ты как хочешь, а я продрог.
Примерно через полчаса я, сидя по горло в горячей воде, наполняющей высокую деревянную лохань, пил из глиняной пиалы обжигающий напиток, который Котя назвал тибетским чаем. На вид эта буро-зеленая маслянистая жижа напоминала, скорее, кисель. На вкус… ну, да, крепкий чай, в который от души набухали жира и соли, а потом все сбили в густую суспензию. Уверен, что дома я и глотка бы не выпил. Даже ради любопытства. Даже в каком-нибудь модном ресторане.
Но здесь напиток почему-то пился. И даже доставлял удовольствие.
По соседству располагалась еще одна лохань, в которой отмокал Котя – с такой же пиалой в руках. Чай он пил с причмокиванием и восторженн