Звездная тень
К списку книг
лометров в час. Он несся над плоской, серовато-коричневой, каменистой равниной. Как ни странно, но на поверхности планеты, лишенной солнца, было довольно светло - как на Земле в полнолуние. Небо, тонущее в звездах небо горело над миром Тени.
Привстав - движение почти не ощущалось, я прижался к куполу. Глупо, конечно, ведь это просто экран, а не стекло. Но качество изображения осталось идеальным.
В сотне метрах под нами неслись покатые холмы. Какие-то блестки на поверхности... нет, вряд ли что-то искусственное, скорее рудные выходы. Да есть ли здесь жизнь?
- Петр, сядь,- попросил Данилов. Все его инстинкты протестовали против подобного безумия - стоять в корабле, совершающем динамические маневры.
Я подчинился. В конце концов, углядеть ничего нового не удастся - корабль и сам контролирует пространство.
И почти сразу же скаут резко пошел вниз - у меня все замерло внутри, не от ощущения падения - его не было, а от закружившегося вокруг мира. Корабль скользнул к поверхности по дуге, завис на миг - и опустился. Ровный, неуловимый шум исчез - дыхание механизмов стихло.
- Приехали,- я коснулся терминала.
Посадка осуществлена.
Есть какие-то изменения? Живые организмы, искусственные объекты?
Нет. Ближайшая область поглощения энергии на расстоянии двадцати тысяч шагов. Даю указатель.
Проблеск света на куполе - голубая ниточка потянулась вперед через холмы. Я заметил, как изменились лица товарищей, и торопливо пояснил:
- Это направление на ближайший аномальный объект...
Ниточка погасла.
Данилов с Машей продолжали сидеть в одном кресле, походя сейчас на слегка рассорившихся любовников. Счетчик неторопливо двинулся по окружности кабины. Похоже, он фиксировал в своей безотказной памяти ландшафт. Корабль молчал, явно считая свою функцию исчерпанной. Я "вслушался", пытаясь вызвать на контакт куалькуа. Никакого ответа.
Может быть, живущая во мне амеба тоже наблюдает за обстановкой? Вырастила пару глаз на моем затылке и изучает мир?
А может быть, здесь, в мире Тени, уже разорвалась та связь, что соединяла миллиарды крошечных существ в единое целое?
А может быть, пренебрегая непредставимым расстоянием, куалькуа по-прежнему един - клеточка огромного мозга, с жадным любопытством пожирающего новую информацию?
Я вдруг понял, что уже с минуту в кабине царит тишина. Закончил свой "обход" счетчик, смотрят на меня Данилов и Маша.
- Что дальше, Петр? - тихо спросил Данилов.- Ну? Мы прилетели. Это и впрямь оказалось просто. Командуй.
Окружающая среда пригодна для жизни?
Мне тоже было не по себе. И отрицательный ответ корабля меня бы сейчас обрадовал.
Да.
Открывай кабину.
Купол потемнел, утратил прозрачность.
- Будем выходить,- предупредил я.
Издав легкий хлюп, купол свернулся.
И мы сжались, придавленные пылающим небом.
Нет, никакие экраны не смогли этого передать! Может быть, потому, что мы знали - это только изображение. А с ним возможно сделать все что угодно. Теперь мы смотрели собственными глазами.
Когда-то, в детстве, меня поразило ночное небо над Крымом. После бледных северных звезд оно казалось россыпью алмазной крошки, поистине божественным творением. Потом, в юности, побывав в тропиках, я понял, что такое настоящее южное небо. Тут уже не возникало никаких мыслей о Творце. Звезды и так были равны Богу. Не драгоценная пыль - а подлинные бриллианты.
Но только тут небо было живым. Здешний Джордано Бруно не пошел бы на костер из-за вопроса обитаемости иных миров - она казалась бесспорной. Не холодный свет мертвых драгоценностей, а живое и теплое дыхание далекого огня струилось с неба. Равнина - унылая, слегка холмистая, пустынная, оказалась сказочно красивой, будто на рождественской открытке. Сияние разноцветных звезд окрашивало ее феерической иллюминацией - вроде бы и не вычленить отдельных красок, не уловить оттенков - кроме как краем глаза. Вопреки всей физиологии зрения, между прочим.