Звезды - холодные игрушки
К списку книг
азал я голосом Наставника Пера.
-- Кто ты?
Я молчал.
Что я мог сказать? "Я человек с планеты Земля. Я пилот компании
"Трансаэро". Я тот, кто влез в тело Никки. Тот, кто убил Наставника
Пера."
-- Никки? -- прошептала она. -- Никки, это ты? Я ведь знаю! Никки,
что с Наставником? Что с тобой, Никки? Никки!
Сломалось что-то во мне от взгляда этой измученной, уродливо
стриженной под ежик девчонки, крошечного живого колесика мира Геометров.
Чужой для меня, но родной для Никки Римера девочки.
Мое лицо расплавилось, потекло.
-- Прощание...
Вы не умеете жить, Геометры. В своем благоустроенном мирке, со
сведенными к минимуму потребностями и обрезанными эмоциями, со
стремлением осчастливить весь мир -- вы давным-давно мертвы. И хотя
Наставники еще долго могут гальванизировать труп -- в нем не осталось
жизни.
Когда смерть превращается в спектакль -- что-то неладно.
-- Я Петр Хрумов, -- сказал я, делая шаг к Катти. Лицо пылало, как от
ожога, теперь это было лицо Никки Римера, и на мгновение в глазах Катти
вспыхнула радость, смешанная с ужасом. Но я менялся вновь, меня
выворачивало, мышцы разбухали, тело раздавалось в плечах, скулы
разводило шире, а глаза меняли цвет...
-- Прощание...
-- Я чужой, -- сказал я. -- Я не Никки. Прости. Откуда мне было
знать, что его кто-то любит? Никки мертв.
Она замотала головой, отступая.
-- Никки мертв, -- повторил я. -- Почти. Лишь во мне осталось что-то
его... извини...
Это было все равно, как надевать старую, уютную и привычную одежду.
Мое тело, тело Петра Хрумова, вернулось ко мне легко, без той чудовищной
боли, что принес облик Никки или Пера. Наверное, где-то внутри я
оставался самим собой. До конца.
Глаза Катти расширились. Она смотрела на меня, на чужака, сменившего
подряд, за какую-то минуту, два знакомых ей тела. Одежда Наставника Пера
трескалась на моих плечах. Наверное, я казался чудовищем.
Или давно уже им был?
Куалькуа, послушно менявший мою плоть, молчал. Может быть, полностью
подчинившись. Или мы уже так слились, что нам нет нужды разговаривать?
-- Тень... -- прошептала Катти.
Наверное, у них нет большего страха и большего проклятия.
В голосе девушки было брезгливое отвращение и ужас.
-- Я ухожу. Не надо следовать за мной.
Не знаю, на что я надеялся. На вбитое в подсознание послушание? На
то, что только что был в облике Наставника Пера?
На тот краткий миг, когда я казался для Катти Никки Римером?
Она ударила меня. Попыталась ударить, точнее... Я отбил ее движение с
легкостью, подаренной Куалькуа. Перехватил руку, оттянул вверх,
освобождая себе пространство для удара. Так несложно было нанести
ответный удар -- который надолго лишил бы ее сил преследовать меня.
Я коснулся ладонью ее щеки. Легкой и осторожной лаской -- она любила
другого. И то, что он был мертв, а прах его никогда не вернется в небо
Родины, значения не имело.
Девушка замерла.
-- Я не хотел, -- сказал я. -- Прости.
Она не сделала больше попытки меня остановить. Я коснулся терминала,
не отводя от Катти взгляда.
_Пункт назначения?_
_ Ближайший космодром Дальней Разведки._
_ Пункт назначения?_
В чем-то я ошибаюсь. Может быть, космодромы не имеют собственных
транспортных кабин?
_Кабина, расположенная наиболее близко к главному космодрому Дальней
Разведки..._
Пауза опять оказалась слишком долгой. Но все-таки двери открылись.
Я вошел, глянул на Катти -- она зачарованно смотрела мне вслед.
Извини, девочка...
-- Никки! -- закричала она, громко и яростно. Двери сошлись, отсекая
крик, но она еще кричала, колотя кулачками в темное стекло.
Она меня не простит.
Наверное, транспортные кабины хранят память о точке последнего
перемещения, как иначе Катти смогла бы меня нас