Звезды - холодные игрушки
К списку книг
br />-- Да провались она, эта Земля! -- тонко закричал дед. -- В пыль
рассыпься! Сгори в огне! Разве я знал, знал тогда... разве я знал...
Я дернулся, цепляясь за кресло, рывком подтягиваясь к деду. Он
скрючился, закрывая ладонями лицо, но непослушные слезы, жалкие
старческие слезы, сочились сквозь пальцы, искрами разлетаясь по кабине.
Я усадил его в кресло и помог пристегнуться. Прижал голову к его груди,
как в детстве, когда мог спрятаться от всех бед и обид на его коленях.
-- Дед, прости меня...
-- Петя, мальчик мой, -- он трясся от рыданий. -- Я виноват, я
виноват, я знаю...
-- Дед, прости...
-- Ты прав, я не мог, я не должен был врать. Ты не поверишь мне
теперь, никогда. И будешь прав. Я слишком много говорил... о свободе...
о праве быть собой. Но мы не свободны, мальчик мой. Мы рабы. Мы слуги
своей любви.
-- Дед, я верю тебе...
-- Я слишком любил Землю. Любил наш смешной мир. И нашу несчастную
страну -- всегда любил больше, чем Землю. И свой дом любил больше, чем
страну. Потому что только такова любовь, она складывается из малого, из
частичек, из чего-то смешного и глупого, из подъезда, где первый раз
целовался, из двора, где первый раз подрался, из работы, в которой нашел
себя... Не свобода важна, Петя. Любовь...
Я отвел его руки от лица, посмотрел в глаза старика.
-- Я люблю тебя, деда, -- сказал я. -- А Россию я тоже люблю. И
Землю. Но это -- дальше. Не плачь, пожалуйста. Сейчас Данилов с Машей
вернутся...
Невольно посмотрев на люк в шлюзовую камеру я вздрогнул. Там,
сцепившись за руки, висели Маша и Данилов. Рядом с ними парил Счетчик.
Давно так висят...
-- Петр, начните реанимацию челнока, -- сказал Данилов. И добавил: --
Пожалуйста.
Я кивнул, не произнося ни слова. Плевать, что они слышали, а что нет.
Главное, что дед еще плачет, промакивая слезы рукавом.
-- Я мог бы сказать что-то подобающее ситуации, -- прошелестел
Счетчик. -- И это прозвучало бы правдоподобно. Но я промолчу, ибо на
самом деле не испытываю никаких значительных эмоций.
-- Понимаю, -- сказал я. -- Вот поэтому мы сильнее вас, ящерка.
Потому что всегда испытываем эмоции. К месту они, или нет.
Рептилоид щелкнул челюстями.
-- Я надеюсь, что в отношении нас эмоции человечества будут
положительны, -- сказал он. Почти просительно сказал.
-- Это зависит от того, заслужите ли вы нашу любовь, -- ответил я. --
Но пока у вас есть шанс.
Глава 5.
Челнок ожил.
В топливные элементы вернулась энергия, в компьютеры -- полетные
программы. Мы реанимировали корабль дружно и молча. Земля была далеко,
"двенадцать с хвостиком" световых лет. И все корабли Земли, прекрасно
зная эту дистанцию, никогда не сумеют нас найти.
Главное -- направление. Это как в жизни, быстро понимаешь, как далеко
может пойти человек, но никогда не знаешь, какой путь он изберет.
Оказывается, угнать звездолет -- очень просто.
Когда все системы начали функционировать в штатном режиме, и мы
вернулись по креслам -- болтаться без опоры не самое приятное занятие,
вопреки расхожему мнению, Данилов, с едва уловимым смущением, сказал,
прячась за деловым тоном:
-- Мария, я должен тебя проинструктировать о пользовании туалетом...
-- Спасибо, я очень подробно изучила документацию, -- ответила
девушка.
-- Хорошо... женские насадки должны быть в контейнере над санитарным
блоком.
-- Я найду.
Она даже не покраснела. Нет, молодец, Маша. Ей бы чуть-чуть
женственности, ко всем имеющимся достоинствам...
-- Может быть, тогда, перейдем к делам? -- спросил дед. Оглядел всех,
удовлетворенно кивнул. -- Мы с Петей извиняемся за свою слабость... но у
нас всплыли старые проблемы. Простите. Давайте теперь заниматься тем,
ради чего мы стали преступниками.
-- Я мечтаю об этом, -- сказа